Мгал сделал еще пяток шагов, едва не задевая макушкой низкий свод, и очутился в просторном высоком зале, залитым льющимся откуда-то сверху светом. Окинул взглядом обложенный камнями очаг, приземистый стол, лежанку у стены и стоящего к нему спиной человека, погруженного в чтение взятой с грубо сколоченных стелажей книги в потрескавшемся кожаном переплете с позеленевшими от времени медными застежками. Незнакомцу было лет пятьдесят, и облачен он был в добротную одежду зажиточного горожанина. Волосы промыты, расчесаны и заботливо уложены, щеки гладко выбриты, хотя ничего даже отдаленно напоминающего зеркало в пещере нет. Странно, подумал Мгал, человек этот похож на отшельника так же, как сам он — на принцессу из рода Амаргеев.

Почувствовав, что в зале он не один, мужчина поднял голову от книги и уставился на северянина. Лицо его дрогнуло, пальцы разжались, и книга, теряя страницы, шлепнулась на утрамбованный земляной пол.

— П-приветствую тебя в моем скромном жилище. — Незнакомец присел на корточки, чтобы поднять оброненную книгу. Правая рука скользнула под темно-синий плащ, и не спускавший с лжеотшельника глаз северянин едва успел отшатнуться в сторону. Ярчайшая вспышка ослепила его, левую часть лица опалила рукотворная молния. Сквозь брызнувшие слезы Мгал смутно увидел, как незнакомец поднимает черный с золотым навершием жезл, и понял, что дела его плохи.

Прыгнув в сторону, он вырвал из ножен меч и, услышав треск еще одной посланной Черным магом молнии, покатился по полу. О чем-то подобном ему, помнится, рассказывали дувианские пираты. Если верить их словам, оружие магов, в отличие от Жезла силы, обладало ограниченным количеством зарядов, но, чтобы испепелить человека, хватит и одного попадания…

По звуку определив нахождение противника, Мгал, приподнявшись, метнул меч. Он не слишком рассчитывал на удачу и не был удивлен, увидев, как маг, скверно улыбнувшись, откачнулся, избегая разящей стали. Жезл снова уставился в лицо северянина, заставив его рвануться в сторону лежанки, однако рукотворной молнии не последовало. Маг решил бить наверняка, и Мгал почувствовал, что позабытая было боль в груди вновь дает о себе знать. Левая половина лица горела, как обваренная кипятком, но это бы все полбеды, а вот то, что места мало и нет оружия…

Третья молния почти настигла его, когда он метнулся к очагу. Запахло горелыми волосами, кожей, бумагой и деревом — огненный удар выжег круглую дыру в заполненных книгами стеллажах, и маг процедил сквозь зубы какое-то ругательство. А ведь этот мерзавец давно бы уже мог убить его, неожиданно сообразил Мгал, если бы не целился в голову. Значит, он боится уничтожить что-то, с чем северянин, по его мнению, никогда не расстается и носит при себе. Кристалл Калиместиара…

Не поднимаясь с колен, северянин вырвал из кострища ухватистый булыжник и змеей юркнул за низкий столик, который мгновением позже был разнесен огненным шаром. Показавшийся Мгалу несколько меньшим, чем предыдущие, он все же чуть не насквозь прожег толстые скобленые доски, которые обуглились и разлетелись в разные стороны подобно спугнутому воронью. Окружающие северянина предметы окрасились в зловещие красно-розовые тона, и тут возникшая на пороге зала Батигар каким-то не своим, режущим ухо голосом крикнула:

— Мгал! Маг стремительно обернулся, с золотого наконечника жезла сорвался апельсиноподобный ком света, и ринувшаяся на защиту своей хозяйки перепончатокрылая тень, столкнувшись с ним, вспыхнула, на глазах превращаясь в пепельно-черные хлопья, похожие на листки сгоревшей бумаги, используемой лишь самыми богатыми унгирами.