— Уела, — смущенно поаплодировал ей Игорь. — А я, признаться, о таком простом варианте и не подумал. Слышь, имперская морда, а дочка-то у тебя умная, вся в отца.

Эспозио, внимательно разглядывающий карту, только хохотнул и широко улыбнулся. Потом, еще раз изучив место, поднял голову:

— Тут как, проходимо?

— Так себе. На машине, конечно, не проедем, но пешком дойдем свободно. Лес густой, но болот нет, почва довольно плотная.

— Значит, утром.

— Угу. Адалия, ты уж извини, но завтра опять будешь начальником охраны работать.

Девушка не успела ни согласиться, ни возразить. Скрипнула дверь, и гневный, пронзительный голос Софьи выдал:

— Это куда вы опять собрались?

— Тебе не все ли равно? — досадливо ответил Игорь, поворачиваясь. Подругу свою он изучил неплохо и прекрасно понимал — так просто от нее не отвяжешься. К сожалению, он был прав.

Следующие несколько минут были абсолютно бездарно потрачены на выслушивание мнения женщины о том, какие мужики сволочи, как ей здесь хреново, какой опасности она подвергается и какая нахальная эта сопля, которая не далее как вчера запретила ей сходить на реку искупаться. Еще и по лицу дать пригрозила, и пистолетом размахивала. При этом совершенно не принималось в расчет, что с момента своего прибытия Софья ни хрена не делает, даже готовить или убирать ее не заставляют, что живет на всем готовом, ее оберегают-защищают. Даже простой факт низкой температуры воды, в которую не было желания лезть даже у куда более тренированных и морозоустойчивых мужчин, как-то игнорировался. В общем, обычный бред, вполне объяснимый на фоне перенесенного недавно стресса. Эспозио попытался вначале что-то сказать, но его заткнули, грубо и совершенно безапелляционно, то же произошло и с Адалией, только еще грубее, и теперь она стояла, сжимая и разжимая кулаки и с трудом сдерживаясь, чтобы не вцепиться Софье в волосы или, на худой конец, не закатить ей оплеуху. Сунувшиеся было к ним на шум жена и сын Эспозио тоже получили свою порцию слов и сочетаний… Игорь сидел спокойно. Внешне спокойно — внутри него все бурлило. И когда давление подошло к верхней точке, а предохранительный клапан вполне закономерно не сработал (ну зажал его Игорь, не желая орать при женщинах и тщетно надеясь, что Софья все же выговорится и уйдет раньше), произошло то, чего можно было ожидать — у чайника сорвало крышку.

Игорь медленно встал, обвел тяжелым взглядом помещение, поочередно задерживая его на всех присутствующих, а потом звезданул кулаком по столу, непроизвольно задействовав импланты. Удар был такой силы, что толстые доски столешницы не выдержали и проломились. А потом он заорал на Софью, да так, что та заткнулась мгновенно, только глазами испуганно хлопала. Хорошо еще, что какие-то остатки самоконтроля у Игоря сохранились, и он не врезал подруге, иначе, наверное, снес бы ей башку, но все равно высказал многое. Все, что о ней думает, высказал, а думал он сейчас исключительно нецензурно, пообещав до кучи вовсе ее вышвырнуть на улицу — пускай там приманкой для зверья работает. Словом, очень много сказал, о чем утром жалел, хотя, конечно, никто, кроме него самого, об этом так и не узнал.

Закончив пламенную речь конкретным посылом подруги в… В общем, к себе в комнату, с пожеланием не выходить оттуда, пока не проспится, а то перегаром за километр несет. Как ни странно, послушалась Софья мгновенно, испарившись, словно по волшебству. Сам же Игорь, чувствуя, как начинают дико болеть голова и ныть от случайного включения имплантов мышцы, извинился перед собравшимися и, пошатываясь, медленно побрел к себе.