– Он отдал всего себя, чтобы сделать для своего друга последнее, что было в его силах, – взволнованно сказал барон Кристофер Генриху. – Такая верность и преданность – большая редкость, мой мальчик, и она дорогого стоит.

На третий день под вечер Майкл Льюис тихо скончался в поместье барона д’Этьена. Перед смертью он успел попрощаться с Генрихом и выразить удовлетворение от того, что будет погребен в этой земле, неподалеку от своего незабвенного друга. Но барон Кристофер сделал больше. Он не пожалел денег, и благодаря его серебру телу Майкла была открыта дорога на скромное монастырское кладбище в Фонтевро. И рядом с могилой Генриха появилась другая. На небольшом камне была выбита надпись: «Майкл. Самый верный из друзей».

Вскоре после этого англичане отправились в обратный путь. С ними уезжал из родного дома и Филипп де Моррен, которому отец дал солидный отряд, чтобы защитить свои новые владения.

Отправленный на континент отряд англичан возвратился в Лейк-Касл поздней осенью, когда в воздухе уже ощущалось дыхание надвигающейся зимы. Отряд пополнился людьми Филиппа де Моррена во главе с ним самим, но оставил в далекой Франции Майкла Льюиса. Это была горестная потеря, потому что все в замке привыкли считать старого воина как бы неотъемлемой его частью. Но Майкл упокоился возле могилы друга, верность которому пронес через всю жизнь. И он сделал очень много для юного Генриха Лорэла. Барон был крайне удивлен, увидев своего младшего сына. Генрих возмужал и заметно повзрослел, и его никак уже нельзя было назвать мальчиком. Позднее, когда между ним и сыном состоялся большой серьезный разговор, барон понял, что Генрих изменился не только внешне, он действительно стал взрослым.

Но в первый день встречи событий и волнений было слишком много. Филипп де Моррен, прибыв в эти холодные северные края, рвался в свой замок. Он волновался за сохранность владения, оставшегося в руках семнадцатилетней кузины. Девушки в его родной земле были в большинстве своем слабы, нежны и беспомощны. Он просто не мог представить себе, как юная Эсти справляется со всеми свалившимися на нее трудностями.

Наследник барона Лорэла Ричард, хоть и был одного возраста с Филиппом, казался тому если и не старше, то, во всяком случае, намного опытнее и увереннее его самого.

– Здесь, на севере, в суровых условиях Приграничья, мужчины рано взрослеют, мальчик мой, – утешил его барон Ален. – Ты тоже очень скоро почувствуешь себя сильным и уверенным, поверь мне. Тут сам воздух, кажется, дает силы и мужество для жизни и борьбы за нее.

Барон, вздохнув, продолжил:

– Твоему кузену Раулю было всего двадцать пять, но он выглядел уже вполне зрелым мужчиной, полным сил. И действовал так же. Он сумел отбить сильного врага. Теперь твоя очередь позаботиться об этом. Но в Давтоне довольно сильный гарнизон, и командир у него отменный. А ты еще и подкрепление привез. Ты справишься, мальчик мой, я уверен.

Барон старался поддержать новоиспеченного владельца Давтона и вселить в него мужество. Филипп ему нравился. Конечно, мальчик немного растерялся, попав с освещаемых ласковым солнцем берегов Луары в эти суровые края, но это естественно. Он вспомнил себя. Хорошо, что сам он был моложе, а здесь, в Лейк-Касле, у него были любящий дед и заботливый дядюшка, который и привез его сюда. Филипп же один. Ему будет труднее. Но он справится, барон искренне в это верил. И еще ему казалось, что подвигли Филиппа к такому непростому решению не только возможность обрести собственное владение, но и сверкающие глаза его дочери Жюльетт.

Сама же Жюльетт была в высшей степени довольна этими переменами. Теперь красавчику Филиппу не придется искать невесту с богатым приданым. Она не задумывалась о том, что будет дальше. Просто ей нравилось, что Филипп теперь здесь, рядом. Жизнь становилась все интереснее.

Гораздо больше Жюльетт думала о младшем брате.