Надо же, какой настырный! Что ему от меня нужно?

– У тебя, похоже, сотрясение мозга, – продолжает этот доморощенный медик.

Собираюсь сказать, что именно и в какой последовательности сотряслось у него, но меня опережает блондин, радостно заявляющий:

– Да ты что, Амано! Это если б мозги были, было бы сотрясение! А в случае Мо…

Разворачиваюсь и хмуро смотрю на весельчака. Не знаю, какое выражение приобретает мое лицо, но веселье быстренько и бесследно исчезает. Сказать что-нибудь? В качестве контрольного выстрела? А, перебьется! С шавками лучшая политика – не замечать. Пусть себе лают, а караван все равно будет идти…

И я пойду.

– Эй, ты куда? Подожди!

Опять он. Нет чтобы остаться со шкафом, которого зовут «Рэнди» и этажеркой, отзывающейся на имя «Джей»! За мной потянулся. И это в то самое время, когда мне настоятельно требуется побыть одному. Хотя вру: побыть вместе с большим белым другом. Нет, не с унитазом. С умывальником.

Плюх, плюх.

Поднимаю голову. В зеркале отражаются капли воды, стекающие по… Это мое лицо? А почему кажется, что чужое?

Невзрачное какое-то. Серенькое. Под цвет глаз. Вроде и не урод, но чего-то не хватает. А волосы… Это же просто божий ужас! Я что, сам себя стригу? Вряд ли такой малохудожественный беспорядок мог выйти из-под ножниц профессионального парикмахера. Впрочем… Нет, пострижено ровно, хотя выглядит растрепанным донельзя. А что, если? Все равно же надо песок из головы вытрясти…

Ну вот, уже лучше: приглаживаю мокрые волосы пятерней. Что получилось? Подобие приличного молодого человека. Впрочем, именно подобие, не больше, потому что одежда выглядит еще хуже, чем лицо. Не то чтобы грязная или рваная, но, скажем так, заношенная, и довольно сильно. Могу поклясться чем угодно, еще и немодная. Если взять костюмчик, в котором щеголяет брюнет, получается минус лет…дцать относительно его. Единственное преимущество: джинсы от знакомства с песком выглядеть хуже не стали. Некуда хуже, ага.

Хм… Попробовать угадать собственную профессию, род занятий, так сказать? Нет, сдаюсь заранее. Если по внешнему виду я соответствую своим же представлениям о бродяге (откуда только они взялись, эти представления?), значит, работать могу разве что уборщиком.

Нет. Не сходится. Швабра и ведро, стоящие в углу за чередой писсуаров, не вызывают у меня никаких эмоций. Ни положительных, ни отрицательных. Хотя… Определенно, я умею ими пользоваться. И тряпками тоже. И даже вытирал пол. Но где и когда?

Нет, не вспоминается. Ладно, хватит уже напрягать голову!

– Все нормально?

Да что за черт?! Долго он еще будет за мной ходить? Надо же, у туалета стоял и ждал, пока я налюбуюсь на свое гадкое отражение! Если кто-то из нас и болен, то вовсе не я.

– Тебе что за дело?

– Мо, ты злишься, да? Но Рэнди же не специально…

«Мо». Второй раз. Это мое имя? Больше похоже на кличку. Собачью или кошачью. Так, получается, у меня и имени приличного нет? Зато в наличии полный комплект бреда.

– Зачем ты за мной таскаешься?

– Мо, ты точно хорошо себя чувствуешь? – В голубых глазах снова проявляется тревога.

– Хорошо, плохо… С какой стати я буду тебе об этом рассказывать?

– Что значит, «с какой стати»? Мы же с тобой…

– Мистер, я тебя впервые в жизни вижу.

Он осекся. Хотел что-то сказать, но вместо этого нахмурился:

– Ты не помнишь?

– Что я должен помнить?

– Например, как тебя зовут. – Интонации брюнета стали пугающе напряженными.

Я отвел взгляд.