— В этой работе вся его жизнь. Он добросовестно относился к своим обязанностям при кузине Мэри и то же самое продолжает делать и сейчас.

— Еще я переговорил с одним человеком в Лондоне. Он явно заинтересовался.

На какую-то секунду страх холодом сковал мое тело.

— О чем ты с ним переговорил?..

— О продаже поместья, конечно.

— О продаже поместья?!

— Я же знаю, что ты не собираешься хоронить себя в этой деревне навечно. Поэтому и решил запустить, так сказать, пробный шар. Очень осторожно.

— А тебе не кажется, что ты поторопился с этим?

— Конечно, конечно, еще ничего не решено… Но подобные вещи всегда отнимают много времени, и я считаю, что нам с тобой уже пора определяться.

— Определяться! — переспросила я.

— Милая Кэролайн, я хочу снять с твоих плеч тяжкое бремя.

— Как ты снял его с плеч Оливии?

— Я сделал для нее все, что мог.

— У Оливии было большое состояние.

Он хмыкнул.

— Не такое большое на самом деле. К тому же дела не пошли…

— Как это?

— Мы не вовремя сунулись с ее деньгами на рынок. И все такое… Тебе не нужно забивать себе этим голову, Кэролайн.

— Я не хочу, чтобы здесь кто-нибудь узнал о том, что ты делал запросы о продаже поместья. Начнется паника. Здесь живет много людей… у них фермы, работа… вся жизнь.

— Конечно, конечно… Я же говорю: делаю все очень осторожно. Можешь мне поверить. Просто хочется все подготовить заранее. Я поговорил с леди Кэри. Она в восторге. Убеждена в том, что это блестящая мысль. И при всем том она очень рада за Ливию и больше не беспокоится за нее.

— Неужели она когда-нибудь вообще беспокоилась о ней?

— Во всяком случае ей понравилась моя идея. Но она считает, что все нужно устроить тихо, без лишнего шума.

И еще говорит, что тебе нужно переехать в Лондон. Она обо всем позаботится. Свадьба пройдет в очень узком кругу. И знаешь, я с ней согласен.

— Похоже, вы вдвоем уже все решили.

— Мы оба думали о тебе, Кэролайн.

Про себя я решила: «Он потерял чувство меры, стал слишком уверенным в себе. Кажется, пришло время».

Джереми сказал, что свадьбу следует сыграть первого июля.

— К тому времени пройдет уже год, — добавил он. — Так что к нам никто не сможет придраться. Почему бы тебе не приехать в июне… скажем, в середине месяца? У нас будет много дел.

— А Ливия?

— Она пока останется с няней Ломан и мисс Белл. Все будет нормально.

— Я в этом не сомневаюсь, — согласилась я.

На поезд он садился веселый, самодовольный…

Вернувшись домой, я села за письмо.

«Дорогой Джереми!

Как-то ты написал мне подобное же послание, в котором объяснил, почему мы не можем пожениться. И теперь я вижу свой долг, — извини, что не тяжкий, — в том, чтобы в свою очередь объяснить тебе, почему я не собираюсь (и никогда не собиралась) выходить за тебя замуж. Посуди сам, как я могу стать женой человека, который столь низкого мнения о моих умственных способностях, который всерьез полагал, что меня можно будет обмануть такой наивной лестью? Ты умеешь сильно любить, Джереми. Но только деньги. Поместье мое немалое, согласна. Оно принадлежит мне, я богата… возможно, даже богаче Оливии в те времена, когда ты еще не успел промотать большую часть ее состояния.

Ты нарушил данное мне обещание, как только узнал о том, что у меня тогда ничего не было за душой.