Над яхтой раскинулось звездное небо. Соня уселась в шезлонг и запрокинула голову.

– Это Кассиопея, – раздался рядом с ней баритон Алекса, он подошел так неслышно, что она даже вздрогнула, – вон там, видите, латинское дабл-вэ…

– Угу. – Соня поискала глазами, Алекс в это время взял другой шезлонг и поставил его рядом.

– Замучили совсем эти сестры! – пожаловался он. – Стрекочут как сороки. Еле вырвался от них.

Соня фыркнула.

– Так на чем мы остановились? – спросил он. – Продолжим для скорости с того же места.

– А мы и не начинали, – удивилась Соня.

– Да? Ну, процесс знакомства мы пропустим, – отмахнулся Алекс, – вам про меня небось все рассказали.

– Ну… в общем…

– Какое небо замечательное! – перебил Соню Алекс. – Вон там, смотрите, Большая Медведица. «Вселенная спит, положив на лапу с клещами звезд огромное ухо»!

– Чего? – оторопела Соня.

– Это Маяковского стихи, – любезно пояснил Алекс, – из школы помню…

– А-а…

– А вот на ручке ковша Большой Медведицы звезда Мицар, – Алекс не уловил сарказма в Сонином голосе, – ее хорошо видно, а рядом с ней – звезда Алькор, она поменьше и не такая яркая. Арабы с их помощью проверяли зрение. Если видит человек Алькор, стало быть, зрение хорошее. Вы видите?

– Не вижу ни Мицара, ни Алькора, – буркнула Соня, – и Большой Медведицы не вижу, и Малой тоже.

– Вот как? – в его голосе прозвучало сначала легкое удивление. – У вас плохо с глазами?

«Проверяет, – со злостью подумала Соня, – выясняет, все ли у меня в порядке. Еще анализ крови попросит сделать – на СПИД и на сифилис! Господи, до чего же противный тип! И еще неизвестно, что он там скрывает, под этим своим костюмом. Может, весь паршой покрыт или язвами…»

Она недовольно промолчала, Алекс же продолжал как ни в чем не бывало:

– Вы, наверно, плохо ориентируетесь, потому что созвездия все смещены. На северном небе все немного по-другому.

Вот почему ему обязательно надо указывать человеку на то, что он плохо делает? Плохо плавает, плохо разбирается в созвездиях… Себя небось умнее всех считает, уверен, что все делает лучше других. Самодовольный тип!

Тут Соня некстати вспомнила, что плавает Алекс действительно хорошо, просто профессионально, и от этого еще больше разозлилась. Однако небо накрывало яхту огромным бархатным ковром, и море едва слышно пошевеливало внизу волнами, и звезды на черном небе сверкали… сверкали, как бриллианты. Соня едва не сказала этого вслух, но вовремя опомнилась – еще подумает Алекс, что у нее в голове только деньги и драгоценности.

Вдруг в небе произошло какое-то движение, и что-то яркое перечеркнуло черный бархат и упало в море, оставив ненадолго светящийся след.

– Ой, звезда упала! – воскликнула Соня. – Никогда такого не видела, только в книжках читала! То есть я знаю, что это не звезда, а метеор вошел в атмосферу, а кажется, что звезда прямо с неба…

Никто ей не ответил, только слышались странные ритмичные звуки. Соня повернулась к Алексу. Он сидел, откинувшись на спинку шезлонга, глаза его были закрыты, а из открытого рта доносилось легкое ритмичное посапывание. Мистер Фердман крепко спал.

«Вот урод»! – с веселой злостью подумала Соня.

Ей захотелось, чтобы в открытый рот Алекса влетела муха. Или лучше оса. Ну, хоть комар захудалый. Но, как назло, не было никого, даже ночного мотылька. А жаль.

С этой мыслью Соня отправилась спать.

Ночью она ворочалась, потому что в каюте было душно и шумел движок.