Бронуин Джеймсон. Наследство с условиемБратья Карлайл – 1
ПРОЛОГ
Чарлз Карлайл знал, что умирает. Его семья отказывалась принять страшную весть. Лучшие врачи делали все возможное, но Чез знал, что дни его сочтены. Если его не прикончит разрастающаяся опухоль в мозгу, то доконает химиотерапия и интенсивное облучение, на которое он согласился. Единственная родственная душа, свыкшаяся с неизбежным концом, — старый товарищ Джек Конрадс, не удивляющийся ничему с тех пор, как выбрал профессию нотариуса. Джек осторожно отложил бумаги в сторону. — Думаю, ты обсудил свою волю с сыновьями? — Чтобы они превратили последние месяцы моей жизни в кромешный ад? — фыркнул Чез. — Они узнают мое последнее слово, когда я буду на шесть футов под землей! — Разве они не заслужили право узнать обо всем заранее? Двенадцать месяцев — слишком короткий срок, чтобы завести ребенка. — Ты предлагаешь дать им время опомниться? — Они были достаточно умными, его сыновья. Иногда слишком умными в ущерб себе. — Алексу и Рэйфу за тридцать, им нужен хороший толчок, иначе они никогда не остепенятся. Нахмурившись, Джек снова вернулся к документу. — А как же Томас? — Завещание касается всех. — Тебе не нужно ничего доказывать мальчикам, — медленно произнес Джек, продолжая хмуриться. — Они знают, что у тебя нет любимчиков. Ты всегда обращался с ними как со взрослыми, и они превратились в стоящих мужчин, Чез. Да, они стали настоящей гордостью отца, но в последнее время жили каждый в своем мире. Завещание все исправит. Оно восстановит дух единения, который витал над ними, когда в детстве они пускали вскачь своих пони по лужайке, а потом, повзрослев, выращивали племенных быков и обезоруживали конкурентов. — Для всех троих одинаковые условия, — решительно повторил Чез. Он не может исключить Томаса… и не хочет исключать его. — Прошло только два года со смерти Брук. — Чем дольше он будет хоронить себя в своем горе, тем труднее ему будет выбраться. — Сжав челюсти, Чез наклонился и посмотрел другу прямо в глаза. — Я знаю, что говорю. Если бы его собственный отец не приложил свою руку — «руку любви», как он говаривал, — к судьбе сына, то после смерти жены Чез увяз бы в своем несчастье. И не поехал бы за границу по делам отцовской фирмы и не встретил красавицу-ирландку Мору Кин и ее двух малолетних сынишек. И не влюбился бы безоглядно и навсегда. Новая любовь затягивает даже самые глубокие раны. И тогда не было бы свадьбы и рождения их третьего — общего сына, Томаса. Их сына, который теперь, оплакивая гибель любимой жены, запер себя в австралийской пустоши среди скота и ковбоев. Томасу нужна «рука любви» и очень твердая, пока не стало слишком поздно. — Мора знает? — робко поинтересовался Джек. — Нет, и пусть остается в неведении. Ты же знаешь, эта женщина не одобрит. Пожилой нотариус долго изучал лицо друга поверх очков. — Дьявольский способ ты выбрал, старина, чтобы отвлечь их от слез и причитаний по тебе. Чез поджал губы. — Все для них. Они станут совместно искать решение. Моей семье требуется хорошенькая встряска, а Томасу больше всех. — А что, если план не сработает? Что, если мальчики отвергнут завещание и откажутся от наследства? Хочешь, чтобы твое королевство расчленили и продали по кускам? — Никогда. — Им не понравится… — Придется смириться. Подозреваю, что услышу их возражения у жемчужных ворот рая, но они сделают так, как я хочу. |
