– Да ты просто спятил, Джифф. Ну вот, мы и пришли. Окна на месте, а где же Джесси?

– Должно быть, услышала разговор и сбежала. Удрала через садовые ворота. Они выходят прямо на Шарп-стрит. Готов побиться об заклад, там привязана ее лошадь.

– Теперь уже ничего не докажешь. Она исчезла. Интересно, почему соплячка вздумала явиться сюда... если, конечно, тебе не показалось.

Голоса стихли, и Джесси наконец-то осмелилась перевести дыхание. Вздумай Джеймс пройти через ворота, наверняка увидел бы Бенджи, привязанного к кусту живой изгороди как раз рядом с входом.

Джесси вздрогнула, представив собственные стыд и унижение, если бы ее обнаружили. Она ни за что не осмелилась бы повторить такое.

Девушка, пригнувшись, побежала к воротам и исчезла в темноте. Джеймс, стоя рядом со стеклянной дверью, выходившей на балкон, наблюдал всю сцену.

«Создатель, – покачал он головой, – Джифф был прав! Что делала здесь соплячка? Интересно, ее пригласили на бал? Наверняка. Но вряд ли можно ее представить в чем-то, кроме неприлично потрепанных штанов, рубашек не по росту и засаленных шляп. Нет, она, конечно, казалась от приглашения туда, где необходимо хотя бы несколько часов побыть женщиной».

Джеймс погасил тонкую сигару, повернулся и направился к конюшне.

– Ужасная дорога, не так ли, Джесси? Лайлак все время спотыкается.

Джесси так напугалась, что едва не свалилась с седла. Он, похоже, ехал по обочине дороги, поросшей густой травой.

– Джеймс! О Господи, что вы тут делаете? И что вам нужно?

– Увидел тебя и поехал следом. Не поверил Джиффу, когда тот сказал, что ты подсматриваешь за гостями. Но потом, стоя на балконе, я заметил, как ты проскользнула в садовые ворота. Почему ты стояла в саду, Джесси?

– Ничего подобного, – бросила девушка и, не тратя лишних слов, воззрилась куда-то вдаль с раскрытым ртом и расширенными от удивления глазами.

Как только Джеймс обернулся, чтобы узнать, в чем дело, она пришпорила коня и попыталась удрать. Но сегодня Джесси взяла Бенджи, доброго, медлительного двенадцатилетнего мерина, так что Лайлак в мгновение ока догнала ее. Джеймс наклонился к девушке и заметил:

– Твоя шляпа сейчас упадет. Правда, твои волосы настолько спутаны, что, может, она и удержится.

Джесси, не глядя на него, пристукнула ладонью высокую тулью.

– Похожа на старую шляпу Ослоу. Вероятно, он отдал ее тебе после того, как не захотел больше носить.

Джесси наконец посмотрела на него и плотно сжала губы. Она выглядела куда более разъяренной, чем Джеймс в то утро, когда Гренд Мастер укусил за плечо его, а не кобылу, на которую собирался взгромоздиться.

– Идите к черту! Я не желаю говорить с вами, Джеймс. Уходите!

Бенджи плелся все медленнее. Джеймс знал, что она не станет загонять несчастного старикана. Вскоре обе лошади пошли шагом. Бенджи немного задыхался. Лайлак закинула голову и фыркнула.

– Звучит совсем, как ваша речь, – процедила Джесси, упорно глядя вперед, между ушей Бенджи. – Несносная и нетерпеливая. Вы привезли ее из Англии?

– Тебе не нравится мой английский акцент? – осведомился он, растягивая каждое слово с преувеличенно противным британским выговором.

– По-моему, так говорят только педерасты.

Джеймс судорожно дернул за поводья Лайлак, и кобыла оступилась.

– Что ты сказала?

– Вы прекрасно слышали.

– Откуда тебе вообще известно это слово, черт побери? Ни одна леди не осмелится произнести его вслух, тем более признаться, что знает его значение!

Джесси медленно повернулась к нему. В тусклом лунном свете Джеймс увидел старую шляпу и космы красных волос, обрамлявших лицо.