Только хотел поинтересоваться чем же я провинился, но в этот момент к нам приблизилась под ручку с мужем Одри Хепберн, одетая в элегантное платье золотистого цвета и тоже с оголенными плечами.

Обе женщины, переглянувшись, рассмеялись.

— Может он просто забыл? — предположила Одри.

— Дамы? — не выдержал я.

— Помнишь, нашу встречу в студии «20th Century Fox»?

— Как я могу такое забыть? — я напоказ оскорбился, не забывая бросать на Монро пламенные взгляды.

— И что ты мне тогда показал? — Мэрилин в ожидании ответа изящно изогнула тонко начертанную бровь.

— Знак восхищения красотой, — я, наконец вспомнил, о чем она ведет речь. Ну да, было дело. Я тогда решил привлечь к себе ее внимание и поскольку в тот момент, когда она проходила мимо, курил, то пришлось сделать это с помощью табачного дыма: выпустил кольцо и пропустил через него струю. Еще и подмигнул похабно.

— Знак восхищения, значит, — Мэрилин прищурилась, ее ярко накрашенные губы изогнулись в полуулыбке.

— И в ответ я получил воздушный поцелуй, — напомнил я ей.

Мэрилин прошлась по мне раздевающим взглядом, я ответил ей тем же. Одри фыркнула.

— Фрэнк, совсем забыла представить тебе своего супруга, — отвлекла она от соперницы мое внимание. — Мел Феррера.

— Очень приятно, — мужчина не стал передавливать мою руку. Не знает о шашнях жены или относится к ним спокойно. В актерской среде адюльтер — не повод для вражды с любовниками супруга.

— Взаимно, — я тоже не стал выпендриваться.

Мы улыбнулись друг другу. В общем, знакомство прошло цивилизованно.

В зале потухло несколько ламп, погрузив зал в полумрак, и все потянулись к своим местам. Нам тоже пришлось распрощаться.

— Увидимся на банкете? — напитав голос надеждой, спросил я у Мэрилин.

Она изобразила загадочность.

Включился кинопроектор, сконцентрировав взгляды присутствующих на большом экране, где появился логотип Paramount Pictures — окруженная звездами, гора со снежной шапкой, и в тусклом зале наступила тишина.

— Как-то это все странно, — через несколько минут просмотра прошептал мне Шелби. — Видеть себя на экране.

— Ну, там не совсем ты, а актер, играющий тебя, — тоже шепотом поправил я его.

— Но персонаж-то — это я, — не согласился он с моим доводом. — А тебе смотреть на себя не странно?

— Да как-то не особо, — пожал я плечами. Шон Коннери играет роль Фрэнка Уилсона на экране, а я эту роль уже второй год играю в реале — определенно ничего странного для меня тут нет.

Оригинал «Гран-При» я помнил плохо, но думается, наш фильм получился намного лучше: ярче и динамичнее. А все потому, что он мне понравился, смотрел я его, как говорится, не отрываясь. И трюки вышли красочными и профессиональными, ведь над их производством работал сам Шелби. И игра актеров была бесподобна. Не ошибся я с Коннери. Хоть и молод он пока, но талант уже проснулся. Осталось дождаться выхода фильма на экраны и посчитать кассовые сборы.

По планам Дино фильм должен был выйти сначала в ограниченный прокат, всего на пятидесяти экранах, а затем благодаря сарафанному радио, хорошим отзывам и оценкам от критиков получить уже широкий. По мнению де Лаурентиса такая тактика вполне рабочая и должна принести успех. Я не возражал, поскольку в этом деле не спец, пусть каждый занимается тем, в чем разбирается. Мое дело — довериться профессионалам и ждать результат.

— Они вставили это в фильм! — с восторгом прокричал мне в ухо Шелби, когда на экране Шон поливал Грегори шампанским.