Их заметили сразу и открыли ураганную стрельбу.

На поражение. Нападающие ответили тем же. Резиновые пули больно врезались в тела телохранителей. Очень больно. Потому что после прошлой тренировки на телах остались кровоподтеки и огромные синяки.

Пули били в не защищенные бронежилетами части тела, но никто из телохранителей не отступил в сторону. Они «умирали», продолжая выполнять свою работу. Продолжая защищать «объект». Они действовали так, как должны действовать настоящие телохранители.

— Первый убит. Третий убит! — дал новые вводные Зубанов.

Два «погибших» телохранителя упали на землю. Выживший в перестрелке Второй, сбросив пустую обойму и загнав на ее место новую, выцелил наиболее опасного нападавшего и нажал на спусковой крючок.

Выстрел!

Выстрел!

Продолжая вести стрельбу, Второй дотолкал «объект» спиной до машины и впихнул его в салон. Машина сорвалась с места.

— Стоп! — крикнул Зубанов и посмотрел на секундомер.

Весь бой длился всего несколько секунд. — У мне два попадания, — сказал один из нападавших.

— У меня три.

— Тоже три.

— А я вообще изрешечен. Я как сито, — показал на свой комбинезон Восьмой. — Пять попаданий.

— Итого… — подвел итог Зубанов. — Тринадцать поражений. Лучше, но все равно плохо. Придется повторять. Завтра повторять.

Бойцы поморщились. Не самое большое удовольствие, когда в тебя стреляют резиновыми пулями.

— На мне уже живого места нет, — пожаловался один из «убитых» телохранителей. — Зато в бою останутся, — напомнил суворовский девиз полковник. — Ладно, на сегодня все. Пошли в парилку.

В парилке бойцы, подхахатывая, рассматривали свои разноцветные тела.

— Нет. Это не от пули, — разбирал один следы на своем теле. — Это от его кулаков, — показывал на своего не менее цветного товарища. — А у него от моих.

— Ух, здорово! Хорош парок! В отличие от пулек. — В Кандагаре помните парилку? С минометными осколками в шайках. Помнишь, командир?

— Как не помнить? Если памятка всегда при себе, — показал Зубанов на шрам на ноге.

В парилке чужих не было. Были свои. Однополчане. Все те, кто не пришелся ко двору новым руководителям Безопасности и был собран здесь полковником. Те, с кем он вместе тянул лямку службы и был не на одном боевом задании.

— А на Ямале помнишь? На учениях. После того как тундру полторы недели животами грели. Вот где банька к месту пришлась!

— Ты еще Африку вспомни.

— А что Африка? Та же парилка. Только очень большая.

— И без пара. Потому что без воды.

— Ты еще скажи, что Ямал лучше.

— Конечно, лучше.

— Чем?

— Холодом!

— О вкусах не спорят…

Полковник Зубанов лежал на полке, и ему было хорошо. Так хорошо, как давно не было. Как с самой отставки не было. Звучали знакомые голоса, которые говорили о совершенно понятных и памятных вещах. Говорили о прошлом, которое словно по мановению волшебной палочки стало настоящим. Они снова были вместе и снова ради дела.

Ему было хорошо, но почему-то немного тревожно.

Непонятно тревожно.

— Ладно, будет, пошли на воздух, — сказал полковник.

Бойцы вышли в предбанник и из него к накрытым столам.

— Хорошо живешь, командир.

— Как работаю — так и живу. Лопайте, пока дают. Выпить и закусить бойцы были не дураки.