Пока рыцари сражались с неподготовленными и плохо вооруженными войсками, соотношение потерь в их пользу было ошеломляющим. В пяти схватках воины Блиттшо истребили более пятидесяти тысяч врагов.

Небеса над Савернейком почернели от слетевшегося воронья. Ветры с востока приносили с собой такую вонь, которую не выдержал бы и трупный червь. После каждой схватки воды Эбелера окрашивались в красный цвет.

Блиттшо потерял менее тысячи человек, при этом большинство из этой тысячи отделались ранами и должны были вскоре вернуться в строй. Броня и боевое искусство сделали свое дело.

– У Фенга, наверное, поехала крыша, – заметил Рагнарсон. – Или же он поставил себе целью избавиться от всех союзников.

– Он просто глуп, – ответил Лиакопулос. – Этот, с позволения сказать, военачальник не имеет ни малейшего понятия, как руководить такой большой армией.

– Заурядный тервола?

– Можно и так сказать. Ему не хватает гибкости. Эта милейшая дама Мгла говорит, что он получил прозвище «Молот». Продолжает долбить и долбить, пока не пробьется. Если ничего не получается, он берет в лапы молот больших размеров. Такой тактики он придерживается и здесь.

– Знаю.

Двадцать восемь легионов – сто семьдесят тысяч, или даже чуть больше, лучших в мире бойцов.

Когда Фенг взмахнет этим молотом, стена рухнет,

И вот легионы вступили в дело.

Задолго до рассвета ударили барабаны, их гром заставил задрожать горы, а ритм был похож на биение сердца самого Мира.

Солдаты, засевшие в укреплениях, знали, что теперь им предстоит встреча с настоящим врагом, грозными силами, потерпевшими со времени основания легионов лишь одно поражение.

Рагнарсон послал в подкрепление Блиттшо всех оставшихся кавалеристов.

Солнце взошло, и солнце село.

Хейкс Блиттшо вернулся в Карак Штрабгер незадолго до полуночи. Прибыл он на носилках, и состояние командира конницы точно отражало состояние его войска.

– Если бы сам не видел, ни за что бы не поверил, – хрипел Блиттшо, пока Вачел промывал его раны. – Они не уступали ни дюйма. Дали нам возможность ударить по ним, а затем принялись истреблять лошадей, заставляя спешиться. – Он осуждающе покачал головой и продолжил: – Мы, наверное, убили двадцать… нет, тридцать… Может быть, даже сорок тысяч. Но они стояли как скалы.

– Знаю. Их невозможно запугать и заставить паниковать. Нам следует испугать тервола.

Рагнарсон был подавлен. Фенг выбил из его рук самое грозное оружие. Блиттшо удалось вывести из сражения не более пяти сотен всадников.

Бой барабанов не смолкал. Молот был готов опуститься еще раз.

Он ударил на рассвете, и удар пришелся по всей ширине каньона от одной стены до другой. Упорно и безостановочно солдаты в черном захватывали редуты, заполняли траншеи и разрушали барьеры, прорывали палисады и земляные укрепления. Они не прибегали ни к каким тактическим уловкам, Шинсан просто атаковал и атаковал в лоб. Его солдаты умирали, но убивали и обороняющихся.

Небо потемнело от стрел, выпущенных лучниками Рагнарсона. Копейщики и меченосцы бились до конца, едва не падая от усталости. Фенг позволял им передохнуть лишь в тот короткий момент, когда отводил потрепанные части и бросал в кипящий котел битвы свежие легионы.

Солнце скрылось за хребтом Капенрунг. Браги вздохнул. Несмотря на то, что барабаны продолжали греметь, бой прекратился. С докладами о потерях начали прибывать командиры отрядов.

Завтрашний день, как он считал, станет последним днем сопротивления.

Главной силой, сдерживающей поступь врага, оказались лучники. Дно каньона было усеяно телами с торчащими из них стрелами. Но боеприпасы почти подошли к концу. Противник не позволял обороняющимся выбраться из укреплений, чтобы подобрать израсходованные стрелы.