— Джордж, мне не нравится тон, который мы взяли — спокойно сказал министр — совсем не нравится. Если это все записывается, и каким-либо образом попадет в прессу, будет второй Черный понедельник. Мне не нравятся слова, которые здесь используются. Сталинисты хватают людей, сталинисты убивают людей. Мистер вице-президент, достаточно один раз побывать в СССР, чтобы убедится, что там нет никаких сталинистов.

— И кто же там по вашему есть?

— Люди, сэр. Там есть люди, в чем то очень похожие на нас. Да, может быть их власть не столь совершенна, как наша, но это не их вина, а их беда. Эти люди также водят детей в детский сад и школы, ходят на работу, и самое главное — эти люди являются потребителями. Вы понимаете, о чем я?

— Более чем. Но я не спрашивал вас про советских людей. Я спрашивал про состояние нашей экономики.

— Про состояние экономики… Состояние экономики таково, что наш торговый баланс трещит по швам. С Японией состояние торговли катастрофическое, они ввозят сюда свою высокотехнологичную продукцию и скупают недвижимость, потому что у них недвижимость стоит на порядок выше, за те деньги, что у них стоит императорской дворец с парком в центре Токио можно скупить весь Лас Вегас. Гораздо опаснее другая тенденция: увеличивается экспорт дешевой, низкотехнологичной продукции с юга, из Китая и Тайваня, из Малайзии. В семидесятые-восьмидесятые мы пошли на то, что лишили рабочих мест миллионы американцев и вывели часть производства в Мексику, чтобы сократить издержки. Но с нынешним экспортом не сможет конкурировать ничего китайская продукция превзойдет нашу по уровню издержек, японская — по качеству и технологиям. Мы оказываемся в тупике.

— И что вы предлагаете?

— Ответ очевиден. Ни у Китая ни у Японии нет того, что есть у нас: возможности договариваться с Советами. Если Советы откроют для нас свой рынок, согласно договоренностям — наша промышленность получит практически бездонный источник заказов. Нефтяники, металлурги, станкостроение — поднимутся все. Я имел возможность изучить промышленность СССР и знаю, что она нуждается в модернизации. Если сменилась власть — очень много будет зависеть от того, ко протянет руку первым. Если мы — то и заказы будут наши.

— Ради бога! Для чего мы разрабатывали программу КОКОМ, вам вообще известно что это такое, или нет?

— Известно. Это одна из самых больших глупостей, какую только предпринимало правительство Соединенных штатов Америки. Японцы благодаря этому получили возможность втридорога драть с русских за свои станки и вычислительные комплексы, получая такую прибыль, какая американским производителям станков не снилась и в розовых снах. Швеция закупила столько станков с ЧПУ — что удивительно, как она не стала первым мировым экспортером после Японии. Этот КОКОМ — просто еще один способ наживы, созданный наивными и не желающими видеть очевидное людьми!

— Достаточно, мы вас поняли. Джеймс, можешь нас порадовать?

Секретарь казначейства, Джеймс Бейкер отложил в сторону карандаш.

— Пока у нас сухо в трюмах — сказал он — но это пока. Сводить концы с концами становится все труднее, доходность по казначейским обязательствам повышается уже третий месяц подряд. Бойня в понедельник немного сбросила напряжение, и нам удалось хорошо разместить выпуск тридцатилетних /облигаций/. Но пока это все, чем можно порадовать на рынке не так много денег, чтобы их изымать, скорее есть их нехватка.

— Нехватка?

— Да, нехватка. Деньги оттягивает Европа и Япония, особенно Япония.

— Хорошо. Фрэнк, скажешь что-нибудь?

Фрэнк Карлуччи, министр обороны, глава Карлайл-групп, инвестиционного банка, и одновременно руководитель Юнайтед Дефенс, придворной компании, которой по странному стечению обстоятельств доставалась огромная доля из пирога гособоронзаказа, оторвался от своих записей.