Подниматься в атаку в таких условиях было бы безумием.

Удалось только одно — выйти на связь с командованием операции и запросить поддержку. Погода была как назло нелетной — поэтому опять работала только артиллерия. В полку было сразу несколько приданных корректировщиков огня, их совместными усилиями удалось загнать духов в норы, но при попытке продвинуться дальше — по позициям мотострелков снова открыли огонь. Стало ясно, что ни о каком выходе на перевал сегодня не может идти и речи.

Операция «Магистраль». Афганистан, перевал Сатыкандав

02 декабря 1987 года. 103 ВДД

Прапорщик воздушно десантных войск Вячеслав Иванович Ткач, замерзший, голодный и очень злой плюхнулся за валун, большой валун, который лежал тут уже несколько веков, и еще столько же пролежит, если никто не своротит его выстрелом РПГ или зарядом взрывчатки, на мгновение закрыл глаза, задержал дыхание — хоть минуту, хоть несколько секунд передышки. Раскатистый треск пулемета духов, того самого что запирал их роте выход к перевалу, вернул его в беспощадную, вымороженную ледяным ветром реальность. Это был Афганистан. Была провинция Хост. Был четвертый день боев, в ходе которых он потерял в роте двоих убитыми и продвинулся вперед на три километра. Осталось немного — но путь преграждал этот самый пулемет…

Кстати, оттуда, с позиции на него могут просто сбросить гранату. И если им повезет, если метателя гранаты не снимет снайпер, то граната может упасть прямо ему на темечко.

Ну и хрен с ним. Хоть отдохну…

Слезящимися от ветра и недосыпа глазами осатаневший прапорщик посмотрел на часы — четырнадцать часов, восемнадцать минут. Время еще есть. С этой мыслью он достал пачку патронов, распотрошил ее и, отогрев во рту пальцы начал снаряжать расстрелянные магазины к своему РПК. Он сам не знал, зачем он это делает — просто впереди могло быть всякое, и магазины лучше держать снаряженными. Черт знает, когда еще возможность выпадет…

Их рота, от которой он оторвался в ходе своего рискованного броска вверх по склону под градом пуль метров на пятьдесят — сейчас залегла на каменной, продуваемой всеми ветрами осыпи, остановленная точным пулеметным огнем из гнезда, с господствующей высоты. Там было построено что-то типа позиции, защищенной камнями, с проделанными бойницами для стрельбы. Хуже всего было то, что позиция эта прилепилась к горному склону, и была защищена от минометного обстрела нависающим над ней скальным карнизом — одна мина уже попала прямиком в этот карниз, но обрушить его не смогла. Не дал ничего и двухчасовой снайперский обстрел — только один из снайперов, сержант Нефедов заявил, что он возможно в кого-то и попал. А вот духам во время этого обстрела удалось записать в свой актив лейтенанта Татарских — пуля БУРа, возможно с оптическим прицелом развалила голову лейтенанта пополам, стоило ему чуть высунуться из-за своего укрытия и попытаться воспользоваться биноклем. Командование принял на себя старший прапорщик Биденко, он предложил единственный разумный выход в такой ситуации — подобраться поближе и забросать гранатами. Но поднявшаяся в атаку рота была остановлена пулеметным огнем, потеряв еще одного двухсотым и четверых — трехсотыми. Только Ткачу удалось проскочить под пулями дальше, чем остальным — но на дальность броска гранаты он так и не вышел. Для того, чтобы забросать укрепление гранатами — ему надо пройти еще метров семьдесят, а это, плод огнем как минимум двух пулеметов, и одного снайпера — нереально.

Пуля щелкнула по валуну, потом еще одна. Духи пристреливаются. А вот это уже похуже — граната! Граната грохнула выше, валун задерживал направленные в него осколки — но его осыпало камнями.