|
Несмотря на то, что в этом романе есть мысль, есть некоторая занимательность, происходящая не от таланта автора, а от его литературной цивилизованности, если можно так сказать, нельзя не удивиться неудачному выбору г. переводчика и еще более неудачному исполнению его труда. Видно, что он хорошо знает французский язык, но в размолвке с русским синтаксисом, ибо его перевод битком набит фразами, подобными следующим: «Печальный и торжественный вид графини, произнося слова сии, сообщился всем…» (Печальный и торжественный вид графини произносил слова сии и сообщился всем!)… «Он говорит, что он мне уже не супруг, но это он еще. Усталость наша, всходя на оный, была хорошо вознаграждена…» (Усталость всходила на оный и была хорошо вознаграждена!)… «И вспомни, что тот, который так занимался мною, был благородный Эрнест, получивший от бога достойнейшую душу, чтобы проистекать от него!» (Просто бессмыслица)… «Я думаю, что он истинно несчастлив… но не будет им долгое время…» (Верно, г. переводчик хотел сказать: я думаю, что он истинно несчастлив… но ненадолго!)… «Я была в Лобреде с того же горестию, в какой была»… и пр., и пр., и пр.
Куда уж нам, бедным, думать о том, чтобы наши собственные произведения какою-нибудь мыслию выкупали недостаток таланта, когда мы еще плохо знаем или совсем не знаем русской грамматики и не умеем написать правильно ни одной русской фразы!.. |
