– И что я потом буду делать, вся грязная? – недовольно спросила я.

– Могу тебя там закопать. Тогда этот вопрос перестанет тебя волновать.

– Дурак. Мне холодно!

– Тогда поторопись. Раньше ляжешь, раньше выйдешь.

Делать было нечего. Я осторожно вытянулась вдоль края «могилки», затем перевернулась и скатилась на дно, плюхнувшись на живот. Прикосновение холодной, липкой земли было отвратительным.

Роберт молчал. Я его не видела, уткнувшись носом в землю, и не понимала, почему не слышу щелчков фотоаппарата.

– Все таки лучше ложись на спину, – наконец произнес он. – Так тебя будет лучше видно. А то валяется тут непонятно что…

– Я очень даже понятно что. И даже кто! – обиделась я, переворачиваясь.

– Не умничай. Ногу подогни под себя. Руку забрось за голову. И лицо немного отверни. Хватит и твоего полупрофиля.

Я выполнила команды, и Роберт наконец защелкал, делая снимки.

– Теперь лежи смирно, не меняй позу. Я немножко забросаю тебя землей. Не шевелись, поняла?

И ком земли шлепнулся на мою щеку. Я вздрогнула. А что, если он все наврал, чтобы заговорить мне зубы, сделать меня покладистой, а сам сейчас меня живьем закопает?!

Новый шлепок земли на грудь. Потом на живот. На ноги.

Если он шмякнет еще ком земли на мое лицо, то она забьет ноздри, и я не смогу дышать!

Но вскочить и броситься наутек я не посмела. Если это все делается действительно ради фотографий, то я все испорчу. А если он задумал меня убить…

То мне все равно не спастись. Пока буду выбираться из ямы, один удар лопатой и…

Я услышала новый каскад щелчков.

– Эй, ты чего, заснула там? – неожиданно донеслось до меня. – Вылезай давай. Дело сделано.

И он протянул мне руку.

Никогда еще в своей жизни я так не радовалась поданной мужчиной руке! Ухватившись за нее, я выбралась из ямы, мокрая, грязная, замерзшая. Роберт, не отпуская моей ладони, привел меня к раскрытому багажнику. Там оказалось несколько бутылок с водой, рулоны бумажных полотенец. В большой дорожной сумке – вот неожиданность! – лежала моя одежда: свитера, брюки, носки, кроссовки, даже белье.

– Умывайся и переодевайся, – распорядился он. – Грязные вещи отдашь мне.

С этими словами он ушел к носу машины, оставив меня одну под сенью крышки багажника.

– Откуда у тебя моя одежда? – спросила я, снимая джинсы.

– Из твоей квартиры.

– И как ты туда попал? – Пришлось и трусы поменять, они намокли, пропитавшись бурой водицей из «могилки». Я подивилась предусмотрительности Роберта, припасшего мое белье для смены.

– Через дверь.

– Но как ты ее открыл?!

– Пальцем, – хмыкнул он. – У тебя в запасе исключительно дурацкие вопросы.

– Ты домушник?

– Домовой. Ты скоро?

– Нет, минуточку! У меня металлическая дверь, ее не взломать!

– Конечно. Зато ключами открыть можно.

– Ключами? Откуда у тебя ключи от моей квартиры?!

– Чтобы вытащить ключи из чужой сумки и сделать слепок, нужно меньше минуты.

– И где же ты ухитрился залезть в мою сумку?!

– Хорош болтать.

– Нет, ну все таки! Очень любопытно узнать!

Роберт тяжело вздохнул, давая понять, как я его достала.

– Никогда не вешай сумку на ручку стула в кафе или ресторане… Ты ведь сегодня обедала в ресторане, верно?

– А ты, значит, за мной весь день следил?! – высунулась я из за крышки багажника.

Роберт пожал плечами с таким видом, будто я спросила, уверен ли он, что сейчас ночь.