– Госпожа, не надо, молю тебя, – слабо отбиваясь, стонала Свентава. – Не принуждай меня...

– Только если ты сама хочешь этого, – лаская дыханием её шею и нежный, чуть заметный пушок на щеках, шепнула Светолика. – А ты хочешь, я чувствую... Ты выдала себя тогда, на башне: поцелуй всё сказал лучше любых слов. Прекраснее тебя я ещё не видела никого!

– Для чего я тебе? – всхлипнула женщина. – Позабавиться? Ты ещё найдёшь свою суженую, ещё полюбишь по-настоящему... А я...

Стирая тёплые солёные капельки с её щёк, княжна помертвела от горестного холода, разливавшегося внутри. Нет, не этого она хотела, не затем сюда шла, чтобы видеть эти невинные, лучистые глаза полными слёз.

– Прости меня, – касаясь губами лба Свентавы, вздохнула Светолика. – Не плачь, прошу тебя... Я не хочу, чтобы ты горевала и корила себя за измену супруге, которую ты, я верю, любишь. И Мечату я слишком уважаю, чтобы так поступать с нею. Я не трону тебя... Прости.

Нырнув в проход и вновь оказавшись на солнечном лугу, княжна с рычанием кинулась в траву. Оставался только один способ сбросить теперь уже никому не нужное сладострастное напряжение, и она им здесь, вдали от чужих глаз, воспользовалась.

Впрочем, зато ей было не совестно смотреть в глаза Мечате на пиру, который, к слову, удался на славу. Столы смотрелись богато и едва ли не трещали от угощений, а гости глазели на башенные часы, разинув рты и задрав головы. Когда раздался красивый тягучий перезвон, все подумали, что на башне кто-то бьёт в колокола, но Светолика пригласила всех сомневающихся внутрь, дабы они воочию убедились, что там нет ни души, а часы бьют сами.

Родительницы на пир не прибыли. Незадолго до его начала княгиня Лесияра прислала весточку: «У твоей матушки Златоцветы начались схватки, а посему, возможно, припозднюсь». А между тем гости уже в который раз пили за здравие наследницы белогорского престола, прославляя её изобретательность и ум:

– Это ж надо было такое выдумать!

Светолика подняла свой кубок, но нутром ощутила укол совести: а заслужила ли она все эти похвалы? Она лишь почерпнула сведения в Реке Времён, не имея понятия, кому и в каком веке на самом деле принадлежало это изобретение. А может, это было и вовсе иномирное знание... Но сделанного не воротишь – часы шли, звучно отбивая время, и иного их создателя, кроме Светолики, мир пока не знал. Княжна пила, стараясь хмелем заполнить тоскливую пустоту внутри: не было рядом ни единой живой души, которой она могла бы доверить свои сомнения... Одна лишь Нэя, наверное, и знала ответы на её вопросы, но как до неё снова достучаться?

Правительница Белых гор явилась на пир уже почти под конец, но с её прибытием праздник получил новый виток, а к отяжелевшим от съеденного и выпитого гостям чудесным образом вернулась бодрость.

– Прошу прощения за опоздание, – сказала Лесияра. – У меня добрая весть: моя супруга Златоцвета благополучно разрешилась от бремени двойней!

На её немного бледном лице ещё лежала печать переживаний и усталости, но глаза сияли счастьем, и Светолика первой поспешила её поздравить. Родительница ответила ей крепкими объятиями, а вокруг поднялся весёлый гвалт. Радостная новость впрыснула в застолье новые соки, и гости с неведомо откуда взявшимися силами принялись пить за пополнение в семействе государыни.

– Ну, а ты по какому поводу гуляешь? – спросила княгиня у дочери.

Как раз в это мгновение часы начали бить, и Светолика с улыбкой вывела родительницу под озарённое последним отблеском заката небо. На первый взгляд казалось, что на сторожевой башне золотисто светится огромное круглое окно, но на этом окне чернели двенадцать отметок и затейливые стрелки.

– Вот эти часы мы с Мечатой и ещё семью мастерицами закончили устанавливать позавчера, – объявила Светолика.