К половине пятого я приняла ванну, снова оделась — на этот раз более осмысленно — и провела краткую инвентаризацию съестного, имевшегося в доме. Список получился не слишком утешительный. Выходило, что, существуя на каше, консервированном супе и лапше, я худо-бедно продержусь неделю. Хватит ли пяти фунтов на оставшиеся две? Можно купить на рынке большую бутылку соевого соуса за пятьдесят центов и, скажем, четырнадцать пакетиков слегка просроченной лапши по двадцать пенсов каждый. После этого у меня останется немного мелочи на большую плитку горького шоколада. Но как быть с сигаретами и бензином? А кофе? Я не могу пить плохой кофе, а хороший мне сейчас явно не по карману. Наверное, можно будет некоторое время продержаться на воде из-под крана и сливовице. А овощи? У меня ведь начнется цинга! Мысли об авитаминозе, сопровождаемом никотиновым и кофеиновым голоданием, окончательно вогнали меня в тоску. Стоило ли идти на такие мучения ради какой-то книги? Наверное, стоило. Я все равно и теперь поступила бы точно так же.

«Мистер Y,  — улыбнулась я. — Мистер Y».

По кухне пробежала мышь, и я инстинктивно поджала ноги и обхватила себя за колени. Я так мало читала об этой книге. Единственное, что я о ней знала, — это проклятие. Странное дело — встретиться с такой старой книгой и не иметь под рукой тысячи телепостановок по ее мотивам, исследований и критических статей. О чем она вообще? Какой мысленный эксперимент Люмаса иллюстрирует? И что там такое было про вымысел? «Я попросил бы вас не искать в этом труде ничего, кроме вымысла». Наверное, пока не дочитаю книгу до конца, так и не пойму, о чем это он.

Впрочем, вымысел уже казался мне немного размытым. Мистер Y  — это случайно не я сама? Был бы смысл в этой книге, не будь на свете меня? Когда я была маленькой, я решила, что не стану отождествлять себя с главными героями, потому что с ними всегда происходят плохие или, того хуже, очень серьезные вещи, и я не могла справиться с ощущением, будто все эти вещи происходят и со мной тоже — с тем моим «я», которое я всегда помещала в книги, которые читала. Поэтому я выбирала себе какого-нибудь второстепенного персонажа и «становилась» им на то время, пока читала книгу. Иногда я умирала, иногда оказывалась злодеем. Но зато никогда не попадала в центр событий. Теперь я повзрослела и читаю более традиционным способом. Сейчас мне страшно за мистера Y /за себя, и мне кажется, что на улице идет дождь, хотя я и знаю, что на самом деле это не так. Как изменится его/моя/наша жизнь после того, как будет выпито снадобье? Я вспомнила о недостающей странице, и она вдруг приобрела для меня новый смысл — теперь, когда я и сама была вовлечена в эту историю. Надеюсь, я смогу догадаться, о чем идет речь в отсутствующем отрывке. И еще надеюсь, что конец мистера Y  не слишком печален, хотя подозреваю, что надежды мои напрасны. Люмас не был большим любителем счастливых концов.

Примерно без двадцати пять я вышла из дома и двинулась по Кэстл-стрит в сторону собора. В этом городе собор виден почти отовсюду. Когда я сюда только приехала, я использовала его как ориентир. Солнце почти село, и небо за бледно-золотыми шпилями казалось выпачканным застывшим розовым воском.