За ужином Эмбер и Элмсбери оживленно вспоминали прежние дни и вели себя, как старые добрые друзья после долгой разлуки, им было что сказать друг другу. Эмбер поведала о своих успехах, но не о трудностях, о победах, но не о поражениях. Элмсбери ничего не узнал о Льюке Чаннелле, о Ньюгейте, матушке Красной Шапочке или Уайтфрайерз. Эмбер изобразила дело так, будто сохранила большую часть из тех пятисот фунтов, что ей оставил Карлтон. Она сообщила, что хранит деньги у банкира, и Элмсбери похвалил ее осторожность и рассудительность, столь необычную для большинства одиноких молодых девушек из деревни, особенно в Лондоне.

Два часа спустя они сидели рядом на длинной бархатной зеленой кушетке, держа в руках уже пустые бокалы и глядя на угасающие угли в камине. И тут Элмсбери обнял ее и поцеловал. На мгновение Эмбер заколебалась, она напряглась, представив, в какой ярости был бы Рекс, узнав, что другой мужчина целовал ее. Но Элмсбери нравился ей, к тому же он был связан в ее сознании с Брюсом Карлтоном, — и Эмбер расслабилась, прижалась к нему и не протестовала, пока тот не предложил ей перейти в спальню.

Тогда она неожиданно вскинула голову и подтянула ворот халата.

— О, лорд Элмсбери, я не могу! Я не должна была давать вам повода так подумать! — Она встала, чувствуя легкое головокружение от вина, и прижала голову к камину.

— Боже мой, Эмбер, я-то думал, что вы стали наконец взрослой! — В голосе Элмсбери звучала досада и раздражение.

— Не в этом дело, Элмсбери. Не потому, что я все еще… — Она хотела сказать «жду Брюса», но сдержалась. — Но Рекс. Вы не знаете его. Он ревнив, как венецианский мавр. Заколет вас в два счета, а меня лишит содержания.

— Если не узнает, ничего не случится.

Она скептически улыбнулась, поглядев на него:

— Еще не родился такой мужчина, который переспит с женщиной и уже через час не расскажет об этом своим знакомым. Ловеласы говорят, что половина удовольствия от совращения женщины состоит в разговорах об этом.

— Ну я-то не ловелас, и вы об этом прекрасно знаете. Я — влюбленный в вас мужчина. Или зря я сказал об этом. Я и сам не знаю, влюблен я в вас или нет. Но я хотел вас с первого дня, как увидел. Знайте, то, что я сказал в тот вечер, правда, поэтому не отталкивайте меня. Сколько вы хотите? Я дам вам двести фунтов, можете передать их на хранение в банк на тот день, когда они вам понадобятся.

Деньги представляли собой серьезный аргумент, но мысль о том, что об этом когда-нибудь узнает Брюс Карлтон и ему будет от этого больно, перевесила все остальное.

Эмбер сказала Элмсбери правду: Рекс Морган действительно хотел жениться на ней. Последние семь месяцев они жили счастливо, как веселые домовитые супруги. Им доставляло удовольствие все, что они делали вместе, их радовало одно и то же, им просто было хорошо друг с другом.

Прошедшее лето они большую часть времени провели вместе потому, что короля не было в городе, и Рексу не надо было дежурить при дворе, а театры на несколько недель распустили на каникулы. Правда, Эмбер дважды выезжала со своей труппой на представление во дворце Хэмптон-Корт. С помощью Гэтти или Пруденс, или других служанок Эмбер они загружали большую корзину и теплым июньским вечером выезжали с Госуэлл-стрит на пикник в приятную маленькую деревушку Айлингтон. Они находили тихое местечко на берегу реки, раздевались и купались в реке, весело плескались в чистой прозрачной воде, а потом, пока Эмбер сушила волосы на солнце, Рекс успевал наловить рыбы, которую отвозили домой.

Иногда они брали лодку напрокат и на веслах поднимались вверх по реке. Эмбер снимала обувь и чулки, опускала ноги в воду и заливалась восторженным смехом, когда Рекс обменивался грубыми ругательствами со встречными лодочниками, — речники часто отпускали непристойные замечания тем, кто отваживался прогуляться по реке, будь то квакеры или парламентарии.