На следующий день Джефферсон закончил паковать вещи и тщательно проследил за тем, чтобы чемодан с индейскими словарями был доставлен к Джеймс-Ривер в целости и сохранности. Сам же он отправился в Монтичелло верхом, потратив на дорогу не менее восьми часов. Даже в снежную бурю он с нетерпением ждал момента, когда вернется к привычной и спокойной жизни сельского джентльмена.

Наблюдатель стоял в тени покрытого снегом дуба на берегу Джеймс-Ривер, где на ночь были привязаны несколько грузовых судов. Из близлежащей таверны доносился чей-то хриплый смех. Голоса становились все громче, и он уже по собственному опыту догадался, что команды судов достигли последней стадии опьянения, перед тем как погрузиться в бесчувственное состояние.

Он вышел из скрывающей его тени и быстро направился по заснеженной земле к одному из грузовых катеров, контуры которого смутно вырисовывались в слабом свете прикрепленного к борту фонаря.

Остановившись перед судном, он громко окликнул кого-то, но ответа не получил. Воодушевленный перспективой хорошей выпивки и теплого огня в компании симпатичной женщины, капитан сошел на берег вместе с двумя рулевыми грузового катера. На этом отдаленном участке реки его проступок остался практически незамеченным, тем более что экипажи других судов тоже сошли на берег, так как никто не мог заставить их оставаться на судах в такую холодную зимнюю ночь.

Человек медленно поднялся по трапу на борт катера, а потом, прихватив по пути висевшую на корме лампу, протиснулся боком под небольшой тент, который покрывал почти всю центральную часть палубы. Под тентом располагалось более двух дюжин коробок и дорожных чемоданов, помеченных инициалами «Т.Д.». Он поставил лампу на пол и начал просматривать сумки и коробки.

Отыскав среди багажа большой дорожный чемодан, вскрыл его с помощью длинного ножа и вынул оттуда толстую пачку бумаг, перевязанных веревкой. В соответствии с полученными инструкциями он положил бумаги в большую сумку и швырнул ее на берег, а часть листов бросил в воду, и вскоре они исчезли из виду, унесенные быстрым течением реки.

Человек ухмыльнулся, довольный своей работой. Бросив взгляд на шумную таверну, он спустился по трапу на берег и, как призрак, исчез в ночной темноте.

Некоторое время спустя Джефферсон вместе с друзьями вернулся в Монтичелло и увидел, как домашняя прислуга из числа рабов разгружает вещи из большого фургона, подогнанного прямо к парадному входу поместья, украшенному высокими белыми колоннами. Подъехав поближе, он узнал коренастую фигуру бородатого капитана судна, который руководил доставкой его груза из Вашингтона.

Джефферсон спешился и медленно подошел к фургону, но от волнения не заметил обескураженного выражения на лице хозяина судна.

— Хорошая работа, — сказал он, похлопав рукой по стенке фургона. — Вижу, что вещи доставлены в целости и сохранности.

Круглое лицо капитана сморщилось, как смятая салфетка.

— Не совсем так, сэр, — промямлил он. — Я очень сожалею об этом.

— Что вы хотите сказать?

Капитан съежился и втянул голову в плечи. Джефферсон грозно навис над ним, как сторожевая башня, хотя уже и не был президентом Соединенных Штатов. В этот момент казалось, что он просверлит беспомощного капитана насквозь сверкавшими от гнева глазами.

Пока капитан рассказывал о случившемся, Джефферсон стоял молча и так крепко сжимал пальцами шляпу, что чудом не разорвал ее на мелкие куски.

Чемодан Джефферсона был разграблен на последнем участке длительного перехода, когда грузовое судно остановилось на ночь неподалеку от Ричмонда. Капитан рассказал, что грабитель проник на борт судна в тот момент, когда оно было пришвартовано к пирсу, а команда спала на берегу, а потом… он, должно быть, выбросил содержимое чемодана в воду. При этом капитан протянул Джефферсону несколько смятых и грязных листов, которые, по его словам, они обнаружили на берегу.