— Энн, стреляй! — кричал Гил, пока они продолжали бороться и все время вертелись. Энн подошла поближе. Вдруг Гил, отчаявшись, выпростал руку и вырвал у нее пистолет. Кевин шел на Мартина, потрясая ножом. В последнюю секунду пистолет выстрелил, из коротенького ствола вырвалось оранжевое пламя, а звук потонул в грохоте салюта. Потом еще. И еще. Полуавтомат…

Бум! Бум! Бум!

Энн завизжала. Из шеи Кевина разлетелись кровавые брызги. Он рухнул. Сложился, будто чучело. Она бросилась к нему. Кевин лежал на земле широко раскинувшись, с нелепо изогнутыми ногами. Его туловище не двигалось. Рот остался широко раскрытым. Открытые глаза ничего не выражали. На месте адамова яблока словно возник фонтан. Кровь брызгала при ударах пульса и падала на лицо. Глотка издала мерзкий булькающий звук.

— Нет! — услышала Энн свой голос. Почему она кричала? Кровь забрызгала ее платье, заляпала ей руки. Службы спасения не требовалось. Видно с первого взгляда: Кевин мертв.

— Все хорошо… — приговаривал Гил, держа руку на ее плече.

Энн слышала Мартина будто издалека. По ее щекам текли слезы, которые она не могла объяснить.

30

Лампы дневного света отбрасывали резкие тени и заостряли лица собравшихся в «Раундхаусе», в комнате для совещаний. Энн уже дала показания и теперь безучастно сидела в стороне. Кровь, мерзкими брызгами покрывшая ее белое платье, застывала, и ткань морщилась. Ей наложили пять швов. Рана от ножа нестерпимо болела. И в больнице Энн даже руки не вымыла. Теперь они лежали на ее коленях и словно боялись притронуться одна к другой.

Энн свободна, кошмар позади. И все же она предпочла бы не такой ужасный конец. Вымотанная, разбитая, она сутулилась, у нее страшно болела голова, и ей не удавалось разложить свои мысли на составляющие. Энн понимала, что будет разбираться с этим не один день — а то и не один год.

Позади нее стояли Джуди и Мэри — этакий наскоро одетый женский батальон. Победа за ними, однако лица девушек напряжены и печальны. Рядом, положив руку на плечо Энн, притулился украшенный синяком Мэт. Все слушали, как Гил заканчивает беседу с мрачным детективом Раферти. Его напарник-гигант сидел за машинкой и азартно искал нужные клавиши. Заместитель начальника полиции Паркер, в костюме с иголочки, стоял, прислонившись к стене и сложив темные руки на груди. Находящиеся в комнате изо всех сил делали вид, что в его присутствии нет ничего особенного.

— Я увидел, что он ведет Энн, — рассказывал Гил. — Руку он держал у нее за спиной. Я подумал, что, возможно, у него там пистолет или нож.

За ним находилась Бенни. Она слушала, наклонив голову. Гила представляла она: Энн присутствовала при стрельбе и не могла его защищать.

«Увидел, что он…» — печатал детектив. Раферти нагнулся вперед и положил локти на колени. Детектив все еще был в костюме, только распустил галстук, сдвинув узел в сторону.

— Как вы узнали, что это Саторно?

— Я уже отвечал на этот вопрос, — сказал Гил устало. Его легкая полосатая куртка была разорвана, отвороты забрызганы кровью Кевина. Энн ничуть не сомневалась, что полиция ни в чем не обвинит Гила, даже в непредумышленном убийстве. Особенно с Бенни в качестве юриста. Хотя наверняка никто знать не мог. А Энн не хотелось, чтобы Гил пострадал за то, что он сохранил жизнь и себе, и ей.

Бенни похлопала своего клиента по плечу:

— Будет лучше, если вы повторите свой ответ.

— Ладно, повторю. Я узнал его, так как видел фотографию по телевизору и в газетах.

— Вы запомнили его внешность, увидев простую фотографию?

— Конечно. Я был заинтересован.