«Уилла, пожалуйста, возьми трубку!»

Опять автоответчик. Энн изо всех сил старалась думать. Пальцы вцепились в телефонную трубку. Что дальше? Кто может знать, где Уилла? Ее семья. Но Энн понятия не имела, где те живут. Она даже не знала, где живет сама Уилла. Вдруг она просто вышла? Вдруг она не мертва? Не может быть мертва…

Мысли полетели кувырком. Ладно, где Уилла, ей пока неизвестно, но надо сообщить всем, что сама она жива. Энн задумалась о своей семье, потом выбросила это из головы. Она не могла найти собственную мать, а ее отец, студийный гитарист, ушел из семьи еще до ее рождения. И хватит об этом.

Она думала о Гиле и «Чипстере». Гилу стоило бы знать, что Энн жива и что его случай будет рассматриваться во вторник. Судьба «Чипстер-ком» висела на волоске, а решение присяжных может оказаться фатальным для грядущего «Ай-пи-оу», однажды уже отложенного. Она подняла трубку и позвонила Гилу на мобильный. Четыре звонка, пять… Включилась речевая почта. Энн подождала окончания сообщения, затем раздался сигнал, и механический голос произнес: «На данный момент мы прекратили прием сообщений». Линия разъединилась.

— Проклятие!

Энн нажала отбой и попробовала еще раз. Должно быть, почтовый ящик переполнен. Она еще раз выслушала сообщение и сигнал, потом швырнула трубку. Голова у нее шла кругом. Ей еще надо сделать бог знает сколько звонков!

Она позвонила в офис. Кто-нибудь должен быть на месте. Сегодня Мэри назначила встречу свидетелю по делу «Чипстера» — тот должен был давать показания. Ей ответили почти сразу. «Вы позвонили в „Росато и партнеры“, — сообщил автоответчик. — В связи со смертью Энн Мерфи, нашей коллеги, мы закрыты до вторника. Пожалуйста, оставьте ваше сообщение, и вам перезвонят, как только смогут».

Пораженная Энн повесила трубку. Они закрыли офис? Значит, они вовсе не так плохо к ней относились! Позвонить Мэри на мобильный? Но какой у нее номер? Сама Энн не знала, зато «знал» ее телефон.

Энн побежала в спальню, в которой она устроила временную штаб-квартиру. Двуспальная кровать превратилась в гибрид — место для работы и сна. Ее толстенький лэптоп «Дэл» стоял открытым на подушке-столе, а черные, полные записей скоросшиватели лежали полукругом на кровати. Серебристый мобильник, «Моторола Таймпорт», поблескивал в льющемся через открытое окно солнечном свете. Энн нырнула за телефоном. Открыла. Экран был матово-черным. Аккумулятор сел! Она вчера так спешила, что забыла его перезарядить, пока ехала в машине.

— Ну что за дерьмо! — заорала Энн и швырнула телефон на матрас.

«Кевин сбежал. Кевин на свободе. Это сделал Кевин».

Последняя мысль мгновенно парализовала ее. В прошлом году она проехала через всю страну, чтобы оказаться от Кевина Саторно как можно дальше. Она познакомилась с ним в супермаркете. Еще в Лос-Анджелесе. Кевин рассказал ей, что вот-вот должен получить степень по истории в «Ю-си-эл-эй». У них было единственное свидание: обед, окончившийся невинным поцелуем. Но это свидание перевернуло ее жизнь вверх дном.

Кевин начал постоянно звонить ей, говорить о свадьбе, о детях, посылать подарки и красные розы. Он почему-то решил, что Энн в него влюблена. Поначалу она чувствовала себя ужасно, ей казалось, что она его обманывает, но когда Кевин стал наведываться на ее работу без предупреждения, а десять звонков в день превратились в тридцать — тут Энн испугалась. Кевин теперь преследовал ее всюду, в любое время. Он охотился за ней.

Энн обратилась к властям. Ей рассказали про эротоманию, про синдром де Клерамбо — это когда у человека возникает бредовая идея, что кто-то в него влюблен. Она добилась временного запретительного приказа, но когда однажды ночью Кевин направил на Энн пистолет у дверей собственного дома, этот приказ ее не защитил.