Кили с восхищением отметила тот апломб, с которым Дакс справился с затруднительной ситуацией, хотя его излишнюю откровенность сочла немного опасной. Что подумают другие конгрессмены? Не смутит ли их тот факт, что они с Даксом встречались прежде? Похоже, нет. Паркер уже изучал меню сквозь свои очки. Уолш шумно окликнул избирателя, сидевшего за соседним столиком. Только Бетти казалась потрясенной. Кили заметила, как дрожали ее руки, когда она поднесла к губам стакан с водой.

Дакс с невозмутимым видом помог Кили снять пальто одновременно расспрашивая Ван Дорфа по поводу недавно раскрытого репортерами банковского скандала. Его рука, скользнувшая по ее спине, когда он раскладывал пальто на банкетке, опровергла его кажущееся равнодушие к ней.

Официант принял от них заказы на напитки. Ван Дорф спросил:

— Никто не возражает, если я закурю? — И, не дожидаясь ответа, зажег короткую сигарету без фильтра. Он принялся говорить, не вынимая сигареты изо рта и одновременно устанавливая магнитофон в центре стола. — Мне показалось целесообразным организовать неформальную импровизированную встречу вдали от палаты, где проводятся слушания. Предмет, который нам предстоит обсудить, затрагивает деньги, политику, в том числе внешнюю, вооруженные силы и человеческие эмоции. Думаю, все вы понимаете, почему я придаю такое большое значение этой важной новости. Можете ли вы доставить мне такое удовольствие и высказаться чистосердечно?

— Все знают, что я думаю по этому поводу, — с раздражением бросил Уолш.

— Мы, безусловно, можем рассчитывать на то, что вы, как всегда, озвучите свою позицию на любую тему, конгрессмен, — произнес Ван Дорф.

Нудный тяжеловесный представитель Айовы не уловил направленного в его адрес сарказма. Глаза Ван Дорфа, всего лишь час назад смотревшие на Кили и Бетти с таким сочувствием, теперь сверкали хищной язвительностью за стеклами очков. Как будто этого человека подменили. Кили начинала понимать, что ее провели так же, как прежних жертв Ван Дорфа.

Она взяла сильно накрахмаленную льняную салфетку, сложенную над ее прибором, и положила себе на колени. Дакс сделал то же самое. Глаза Кили остекленели от потрясения, когда Дакс под прикрытием стола схватил и крепко сжал ее руку. Когда он положил руки обратно на стол, невинное выражение его лица ничего не выдавало. Кили понадеялась, что ее быстрое прерывистое дыхание можно отнести на счет непристойной шутки, которую только что произнес конгрессмен Уолш.

Вернулся официант, чтобы принять их заказы, и Кили сказала:

— Салат «Цезарь», пожалуйста.

Дакс заказал сэндвич с бифштексом и, повернувшись к ней, насмешливо бросил:

— Не слишком сытный ланч для растущей девочки.

Она тихо засмеялась.

— Именно поэтому я и не ем много на ланч — не хочу расти.

— Вы вообще слишком мало едите.

— Я съела… — Она собиралась сказать ему, что съела половину одного из четырех сэндвичей, которые он оставил вчера вечером в ее номере. Но краем глаза увидела Ван Дорфа за противоположным концом стола. Он был похож на лису. Наверное, глупое сравнение, но она ясно видела, как увеличились и вытянулись его уши, когда он, не подавая виду, пытался подслушать их разговор. — Пожалуй, я не отличаюсь большим аппетитом.

Поскольку Бетти вела разговор с Уолшем и Паркером, то их беседа выглядела вполне естественной, но Дакс, так же как и она, почувствовал любопытство Ван Дорфа. Он обратился к репортеру с вопросом:

— Эл, вы по-прежнему играете в ракетбол, когда не гоняетесь за жареными фактами?

Дакс обладал невероятным умением находить у людей слабые места. Ван Дорф невольно пустился в подробный рассказ о своей последней игре, из которой вышел победителем. Кили погрузилась в размышления — что бы подумал репортер, если бы узнал о том, что голень ее скрещенных ног под столом надежно защищена икрой ноги Дакса.