Перед дверями своего кабинета она резко остановилась и приказала Нагаю:

— Именно сейчас никто не должен входить сюда! Если я буду кричать, даже орать — не смей входить!

— Слушаюсь, хозяйка, — важно кивнул Нагай и отпрянул к стене, замерев как степной каменный идол. Смуглое лицо телохранителя враз приобрело маску бесстрастности.

Повернув ручку двери, Тамара убедилась, что замок уже благополучно «взломан». Усмехнувшись про себя, она вошла в помещение, которое ей не совсем нравилось своими размерами, и напоминавшее то, из давнего магического сна. Огляделась и сразу же увидела кресло, развернутое высокой спинкой. На подлокотниках видны руки сидящего человека.

— Ты все-таки неисправим, Назаров, — негромко произнесла Тамара, подойдя к торцу длинного стола. Положила сумочку на его поверхность и добавила с легкой язвинкой: — Вместо того, чтобы бежать сломя голову к любимой жене после двух лет бродяжничества, ты ухитряешься делать из нашей встречи какие-то тайны!

Кресло развернулось, и Никита, радостно улыбаясь, пружинисто взлетел на ноги; даже не успев понять, что происходит, Тамара ахнула, подхваченная вихрем, и оказалась в руках мужа. Как он перемещается? Лихорадочно обхватила его за шею, когда Никита закружил ее вокруг себя. А потом был долгий поцелуй, треск рассыпающихся плафонов, магическая буря, сметающая на своем пути всевозможные офисные аксессуары со стола и полок. Грохот стоял несусветный, но Нагай скрупулезно выполнял приказ хозяйки. Не дрогнув ни единой мышцей лица, парень стоял возле дверей, борясь с желанием выбить ее и ворваться внутрь.

На секунду оторвавшись от желанных губ Тамары, Никита аккуратно щелкнул замком изящной булавки в виде какого-то цветочного бутона, держащего всю прическу, и распустил каштановые волосы, перебирая пальцами темно-огненный водопад, струящийся по спине, вдыхая тонкий запах любимого парфюма жены.

— Ты что сейчас сделал? — шепотом спросила Тамара. — Я теперь похожа на чучело огородное!

— Хочу вспомнить тебя, — тихо пробормотал Никита, крепко прижимая к себе самое дорогое, что было в его жизни. — Твой голос, твои глаза и губы. Всю тебя…

— Я скучала, — дрогнул голос Тамары. — Нет, ты даже не поймешь, как я тосковала. Бросить меня в самый ответственный момент было настоящим свинством, Никита. Я больше не хочу никогда тебя терять!

Она отпрянула назад и с силой вцепилась в его плечи сильными тонкими пальцами, жадно вглядываясь в лицо человека, которого ждала с тоской на сердце и с бесконечными мыслями о самом страшном. А потом разревелась, уткнувшись в его грудь. Волхву оставалось только стоять и ждать, пока схлынут эмоции. Ласково поглаживая жену по напряженной спине, он всеми силами выправлял аурные возмущения, пылающие всевозможными цветами. Поглядев на мокрое лицо Тамары, усмехнулся и подал ей платок, легко появившийся от движения двух пальцев.

— Тушь хорошая, не течет, — пробормотала супруга, промокая щеки. — На кого бы я сейчас была похожа?

— Про чучелко ты уже говорила, — улыбнулся Никита, подводя Тамару к дивану. — Присядь, успокойся, и мне дай дух перевести. А косметику я тебе такую сделаю, что весь женский Петербург будет бегать за госпожой Назаровой и умолять открыть секрет ее красоты.

— Технологии стырил? — хлюпнула носом Тамара, зарывшись в плечо севшего рядом мужа.

— Да не сколько технологии, а сам принцип. Даже удивительно, как сам не догадался.

— Когда ты вернулся? — перебила его жена, не давая возможности уйти в дебри несущественного сейчас разговора. — Нет, сначала скажи: тебе удалось услышать Зов?

— Не знаю, что это было, — рассказав о своих ощущениях, поежился Никита.