– Понятно. Что по алмазам? – прервал его Мотор. Он похвалил себя за ту осторожность, что не дала ему самому открыть крышку кейса в поезде.

– Алмазы он получает с рук на руки в Якутске от мелких сбытчиков. Скомплектовав партию – сразу уезжает. Сначала самолетом до какого-нибудь крупного города, а оттуда с пересадками до Вологды. Почему так – не знаю. Но всегда в Петербург он приезжает из Вологды. Это точно.

– А что у него в Вологде?

– Я не знаю! Наши встречи длятся не больше двух-трех минут, и нам вообще некогда расспрашивать его. Да и вряд ли Шут стал бы распускать язык.

– Ладно. Дальше.

– Товар всегда при нем. По приезде в столицу он не сразу выходит на связь с нами. Может неделю ходить кругами, может и месяц. Месяц – самое большее, потому что дальше нет смысла тянуть. Заказчик тоже не железный, и у него свои графики. Но они принимают во внимание осторожность Шута и не сильно на него давят.

– Они? Значит, их несколько? Кто является заказчиком? Я имею в виду того, кто заинтересован в получении качественного товара?

– Это люди из посольства Британии и САСШ. В большей степени – англичане.

– Кто именно? Знаешь его имя?

– Некто Джеральд Фицрой, – пошевелив бровями, произнес мужчина. – Он так назвался при налаживании контактов, сказал, работает вторым секретарем в посольстве Британии. Именно ему чаще всего мы передаем товар. Полагаю, его профессия – всего лишь прикрытие. На самом деле может быть агентурным работником.

– Предположения оставь при себе, – попросил Мотор. – Фицрой получает товар и укрывает его за стенами посольства. Дальше что?

– Не имею понятия. Полагаю, что алмазы по дипломатическим каналам уходят из России. Не думаете же вы, что я слежу за их перемещениями, когда получаю деньги за услуги?

Заложник впервые за много дней усмехнулся, и разбитые губы снова закровоточили.

– А у американцев кто засветился?

– Называет себя Эндрю Сквайром. Может, врет, как и Фицрой. Но именно под таким именем встречается с кем-нибудь из нас.

– Алмазы точно контрабандно уходят за бугор? – Мотор встал и прошелся по добротному, но уже старому деревянному полу, сложенному из лиственничных плах. Надо бы здесь залить все бетоном и выложить плиткой. Сыро. Даже стены в некоторых местах плесенью покрыты. Неуютно находиться в таком помещении. Грибок буйствует, пожирает здание.

– Да. По слухам, что часть алмазов проходит огранку и выставляется на аукционах, а остальное дробится в пыль. Ну, там самые мелкие и дефектные камни.

– Зачем? – очень удивился Мотор.

– Не знаю. Есть одна версия, которая не лишена смысла. Это делается для того, чтобы смешивать дробленые алмазы с каким-то магическим составом. Потом все добро исчезает в лабораториях, и что там делают с ними, мне неизвестно. Но именно оттуда выходит продукция, ради которой скупаются алмазы. Она поступает на черный рынок, а оттуда расползается по свету. Барыши баснословные, если хозяева считают такой варварский способ нужным и готовы платить за алмазы твердой валютой.

– Погоди, так это же… Не про «радугу», случаем, ты сейчас говоришь?

– Да, она и есть. Алмазная пыль, смешанная с какой-то магической гадостью. Технологический процесс мне неведом, врать не буду. Все, что знал, рассказал.

Узник поник головой. Видно, последние слова выбили из него все силы: и душевные, и физические.

– Курьер получает свои деньги сразу после приезда в столицу или ждет их от вас?

– Конечно, мы ему сразу передаем оговоренную сумму.