– Не знаю… Не помню…

Когда дотащились до дому, перевалило уже далеко за полдень.

– Симпатичный домик,- сказал найденыш. Айри только фыркнула, отметив про себя, что для серва незнакомец держится слишком уверенно.

Дверь оказалась закрытой на щеколду. Значит, мама Гиневир еще не вернулась. Видимо, сегодня должны отправлять бычков в Гнездо. В такие дни у нее всегда много работы.

Айри отодвинула щеколду. Они вошли в дом, и самец со вздохом облегчения опустился на деревянную скамейку.

– Подожди! Раздевайся! А то все тут мне испачкаешь.

Найденыш коснулся пояса, и его странная одежда превратилась в штаны и рубашку. Под рубашкой оказалась еще одна – сильно открытая, без рукавов. В вырезе на загорелой груди были видны густые волосы.

«Может, он из слуг бомбардиров? – подумала Айри.- Среди них, говорят, удивительные люди встречаются».

На левой руке незнакомца она заметила украшение, схожее с браслетом воительниц, и уверилась в своей догадке – говорят, слуги бомбардиров бывают в Древних городах и таскают оттуда разные непонятные вещи…

Самец покрутил головой, выбирая, куда бы положить покрытую засохшей грязью рубашку.

– Бросай прямо на пол. Когда нога пройдет, постираешь. Найденыш выполнил приказ – при этом от рубашки отвалился ошметок грязи – и выжидающе посмотрел на Айри.

– Штаны тоже снимай. Чего ждешь? Его лица коснулась несмелая улыбка.

– Может, ты хотя бы отвернешься?

Айри фыркнула. Ну и порядки у них там, среди слуг бомбардиров. Как будто она никогда не видела семенных отростков!..

– Снимай, снимай! Сказано же, я ведьма.

Самец беспомощно взглянул на нее, но послушался. Под штанами у него оказались еще одни, короткие, много выше колен.

– Наверное, там, где ты живешь, холодно? Он пожал плечами:

– Не помню…

Айри забрала у него штаны, подняла с пола рубашку.

Одежда оказалась легкой, почти невесомой и на ощупь гладкой. Не зря говорят, у слуг бомбардиров все не как у людей…

Айри бросила одежду в угол возле двери и полезла на полку. Отыскав чистую тряпицу, смочила ее соком жаревца, обмотала опухший сустав.

Потом достала из сундучка плошку с сушеным корнем сон-травы, сняла обвязку, отсыпала в кружку немного порошка и разбавила водой – снадобье с шипением растворилось.

Самец уже залез под одеяло и теперь рассматривал койку мамы Гиневир.

– Ты здесь не одна живешь?

– Не одна, не одна… Выпей-ка. Он глянул с подозрением:

– А что это?

– Не бойся, не отрава! Хотела бы твой смерти, так оставила бы там, на болоте.

Он выпил, вздохнул. И через минуту уже спал.

Айри завязала плошку, убрала в сундучок. Потом села на скамейку, закрыла глаза и сосредоточилась. Представила себе лицо мамы Гиневир; та не отозвалась – видно, была занята. Тогда Айри связалась прямо с Виной: в конце концов, именно ей решать судьбу найденыша.

«Кто?»

«Ведьма Айрис, во имя Нуады. Мне надо тебя видеть».

«Хорошо. Ты мне тоже нужна. Посылаю колесницу».

Связь прервалась.

Девушка вздохнула – при связи с Виной всегда приходилось ограничиваться лишь самыми простыми понятиями. С мамой Гиневир гораздо проще – она понимает все, что хочет передать ученица. Но таких, как мама Гиневир, на свете немного.

Айри встала, сменила зеленый костюм воительницы на коричневый – наставницы: голубого одеяния старшей ведьмы ей пока не полагалось. Подошла к спящему. Лицо самца было покрыто крупными каплями – девушка сняла с вешалки полотенце, обтерла пот.