Если же отбросить шутки в сторону, то сверхактивная и деятельная Обезьяна действительно, как Собака и Кот, относится к тройке скептиков и меланхоликов. Как всегда, для проверки посмотрим концовки произведений. Вспомните, как заканчиваются пьесы у Чехова. Грустные концовки всегда найдутся у Диккенса, что касается Байрона, то его герой Чайльд Гарольд — это уже имя нарицательное для людей, подверженных хандре, тоскливой отгороженности от людской суеты. Что-то грустное всегда есть в запасе у выдающегося драматурга Евгения Шварца. Почитайте его пьесы или посмотрите порожденные ими фильмы или спектакли.

Кроме всего прочего, меланхолия склоняет человека к скептическому взгляду на мир. А там, где есть скепсис, там всегда тренировка интеллекта. Так что Обезьяна при общей мутности и невыстроенности мышления глупым знаком отнюдь не является. Скорее Обезьяна знак заумный. В ее мышлении не хватает простоты, а всего остального достаточно.

ХУДОЖЕСТВЕННАЯ САМОДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Так же как Дракон и Лошадь, Обезьяна знак самодеятельный. Это значит, что всю жизнь нужно выдавливать по капле из себя раба, как учил нас великий Чехов.

Самодеятельный знак должен ко всему приставлять «само-». Самоучение, самолечение, самовоспитание и даже самобичевание. Для Обезьяны, знака активного, любопытного и склонного к рукоделию, это совсем не трудно.

Однако, выходя на путь художественной и прочей самодеятельности, Обезьяна остается знаком, лишенным изначальной гениальности. Величайший из величайших Леонардо да Винчи очень долго учился, работал в чужих мастерских. Самостоятельно работать начал в 28 лет. В 30 лет он покидает Флоренцию и направляется в Милан. И только там, да и то не сразу, складывается универсальный гений живописца, скульптора, математика, механика, инженера. Покоя и самоуспокоенности Леонардо так и не узнал, самую свою знаменитую картину («Джоконда») создал в 51 год. И это в ту эпоху, когда мужчины раскрывались очень рано.

Но может быть, так только у живописцев, которые славятся долголетием и неспешностью? Может быть, полководцы-Обезьяны гораздо шустрее? Хотелось бы напомнить, что Георгий Жуков и Константин Рокоссовский раскрыли свой гений после 40 лет, в то время как у более быстрых знаков пик военной гениальности приходится на возраст до 30 лет. Но дело даже не в возрасте. У Сталина было множество любимых полководцев, которых он неоправданно быстро продвигал вверх. Ни Жуков, ни Рокоссовский в их число не входили. Они двигались вверх вопреки симпатиям главнокомандующего, благодаря лишь своим реальным достижениям.

ВОЗВЫШЕННАЯ ПРИЗЕМЛЕННОСТЬ

Если взлетные знаки материализуют чувственные идеи, то приземленные готовы одухотворить мертвую материю. По этой причине из приземленных знаков (Петух, Собака, Обезьяна) всегда может получиться замечательный мастеровой. Впрочем, среди равных Обезьяна все равно первая. Достаточно вспомнить имя Бенвенуто Челлини, великого ювелира, а по совместительству скульптора и писателя.

А еще величайшие из великих — Антонио Страдивари, Николо Амати. В дерево они вкладывали душу, и душа эта пела.

Приземленностью, жаждой действия принято объяснять невероятную плодовитость некоторых Обезьян-писателей. Скажем, Диккенса или Айзека Азимова. Однако гораздо более важный критерий приземленности — это пригодность обезьяньей литературы к экранизации. К примеру, тот же Чехов у нас не только формирует театральный репертуар, но и помог сделать киношную карьеру огромному числу режиссеров.

Ну и конечно же режиссеры. Если даже в обезьяньей прозе сплошное кино, то каковы же должны быть фильмы Обезьян? Они безусловно великолепны. Все недостатки или странности знака в кино волшебным образом оборачиваются достоинствами. В результате мы имеем то, что имеем, — яркое, запутанное, вызывающе сочное, сладостное и извращенное, но идеально динамичное, максимально предметное, одним словом, лучшее.