— Успокойся, Виручия. — Шамар с кошачьей улыбкой потянулась за печеньем. Сверкнув зубами, она ловко надкусила его. — Какое значение может иметь старый корабль, даже если предположить, что его найдут? Это часть истории, и, как сказал Уолин, в большей степени легенда, чем что-либо еще. Смесь слухов о мнимом крушении и безудержной надежде. Лично я думаю, что мечты о прошлом — это напрасная трата времени. Вы можете о нем мечтать, для меня же и настоящее достаточно хорошо.

Она многозначительно посмотрела в сторону Дюмареста и откровенно завлекательно улыбнулась.

— Вы слишком много требуете, Виручия, — вздохнул Уолин. — У нас нет доказательств относительно местонахождения Корабля, если допустить, что он вообще существует. По одним слухам, он остался где-то на горах Френдерха, по другим — на большом леднике Косна, по третьим — он упокоился на дне Элгишского моря.

— Оставь в покое Корабль, — вмешалась Шамар. — Мне надоели разговоры о замшелом прошлом, старых костях и все эти глупые легенды. Я вполне довольна настоящим. Каковы ваши планы, Эрл? Будете ли вы снова сражаться или вас интересует другая служба? Если так, то, возможно, я смогу вам помочь найти работу. — Кончиком языка она провела по полной верхней губе. — Очень возможно. В моем доме всегда найдется место для человека ваших способностей.

Виручия быстро произнесла:

— Он уже нанят на работу.

— В самом деле? — Шамар подняла брови. — В качестве кого, дорогая?

Эта сука кусает за больное место! Намек был донельзя прозрачным, и Виручия почувствовала, как у нее краснеют щеки, она уже проклинала себя за свою выдумку и надеялась, что Дюмарест ее не выдаст. И вообще, зачем она это сказала? Разве ей не все равно, затащит ли Шамар бойца в свою постель?

— В качестве моего агента. Я хочу поручить ему оценку стоимости своих южных владений.

— Без сомнения, ты ему будешь хорошо платить. — Улыбка Шамар прямо-таки сочилась ядом. — Ради тебя самой, Виручия, я надеюсь, что он тебя не разочарует.

— Нет, миледи, — сказал Дюмарест без какого-либо выражения. — Обещаю, что этого не произойдет.

Виручия снова села на свое место, ее колени подогнулись от облегчения. Он ее не только не выдал, но и с явным намеком подыграл. По крайней мере, он спас ее от унижения.

В комнату вошел посыльный с письмом для Селкеса. Виручия смотрела, как он читал послание, затем жестом отправил посыльного и поднялся, когда за слугой закрылась дверь.

— Виручия, мы немедленно должны отправиться во дворец, — объявил он суровым тоном. — Чорзел очень болен.

* * *

В огромной кровати правитель выглядел карликом, его гигантские формы терялись среди простынь, по которым змеились трубки аппаратуры жизнеобеспечения. Вокруг него, подобно привидениям, застыли врачи в зеленых одеяниях и молча ждали. Хамейн, с беспорядочно спутанными седыми волосами и напряженным лицом, поднял голову от батареи приборов. Старый доктор был резок — верный признак тревоги.

— Он плох, Виручия. Очень плох. Я сомневаюсь, что он доживет до утра.

— Когда?

— У него был кризис пару часов тому назад. Глупец, он не должен был ходить на стадион. Я предупреждал, чтобы он не относился к своему здоровью так легкомысленно. Он пережил небольшой удар, сам по себе не очень серьезный, но весьма опасный для мужчины в его состоянии. Конечно, лишний вес. — Чорзел славился своим пристрастием к хорошей пище и вину. Хамейн покачал головой. — Я оказал ему нужную помощь. Это не должно было случиться, и я собираюсь разобраться, почему все-таки произошло. Это случилось, и это конец.