А уже к вечеру, когда мы вооружились и экипировались, став хотя бы внешне похожими на солдат, нас снова погнали на плац, заставляя на этот раз отрабатывать строевой шаг. После двух часов тренировки капитан Ромеро матом и побоями добился от нас какого-то подобия ходьбы в ногу, после чего, махнув на нас рукой, отправил ужинать.

Когда нас отправили в казарму спать, я с наслаждением растянулся на нарах. Было подозрение, что неугомонные новобранцы снова придут с претензиями, но им, видимо, хватило урока в бане, а может, просто устали вусмерть, но никто меня о утра не беспокоил.

Подняли нас очень рано, часов, наверное, в пять, ещё даже до конца не рассвело. После быстрого завтрака нас снова собрали в кучу и погнали на плац. Теперь, помимо капитана присутствовали ещё десятка четыре старослужащих в хороших доспехах и с видом умудрённых опытом ветеранов, прошедших несколько войн. В отличие от нас, все они были вооружены длинными, метра по четыре с лишним, пиками. Они заняли первые три шеренги строя.

А потом пошла привычная уже муштра. Команды сыпались одна за другой, передние шеренги выполняли всё, словно роботы, остальные запаздывали, но тоже выполняли. Скоро уже начал выходить строевой шаг, тем более, что теперь рядом со строем шагал барабанщик, отбивавший ритм. Шагали, как положено, семьдесят шагов в минуту, ни больше и ни меньше. Пикинеры регулярно вставали в позицию для встречи вражеской кавалерии, первые две шеренги ставали на колено и упирали пики в землю, а третья держала их горизонтально.

После обеда пики получили уже новобранцы, начав отрабатывать ранее увиденное. Тут тяжело стало даже мне. Команды я воспринимал отлично, вот только, не имея опыта, управиться с длинной пикой получалось с большим трудом. Мы тоже отрабатывали приём кавалерии на пики, действия против воображаемого противника, когда шли приставными шагами, нанося уколы в пустоту. Первая шеренга колола, а вторая в это время отводила пики назад, потом снова колола вторая. Потом приказали то же самое делать, отходя назад. Даже я, человек хорошо соображающий и помнивший армейскую строевую подготовку, начинал путаться и делать ошибки, чего уж говорить про остальных.

К вечеру, когда от обилия поступавшей информации уже кружилась голова, а ноги подкашивались от усталости, нам разрешили разойтись. Я ещё подумал, что работа в каменоломне была даже в чём-то легче. Впрочем, это только начало, скоро и мы дойдём до состояния роботов, научимся выполнять всё, не задумываясь, быстро и качественно.

Следующий день был ещё тяжелее. Нас разбавили старослужащими более, чем наполовину. Теперь мы не только маршировали, но и поворачивались всем строем, меняли фланги, капитан командовал нам, что конница то справа, то слева. В одних случаях мы поворачивали всем строем, в других — пикинеры перебегали на фланг и занимали позицию, в третьих — передавали пики другим. Потом начали изучать рубку алебардой, казалось бы, ничего сложного нет, это ведь не рапира и не меч, просто руби с замаха, но и тут, как оказалось, были свои тонкости, главной из которых было не зарубить своего товарища, стоявшего впереди.

Начались и индивидуальные тренировки, когда новобранец, под надзором двух «дедушек» отрабатывал рубку алебардой на чучеле. Надо сказать, что простое с виду орудие, обладало отличной поражающей силой, разрубая железный доспех надвое. То же самое мне объяснили инструкторы. Опытный пехотинец, хорошо владеющий алебардой, в пешем бою может быть сильнее рыцаря с мечом. Длина даёт свои преимущества, толстое древко почти невозможно перерубить, а большой рычаг позволяет наносить рубящие удары огромной силы.