Железнодорожные пути проходили вдоль главной магистрали – Мариетта-стрит, по которой Лилли раньше ездила, чтобы добраться до своего корпуса в Технологическом университете Джорджии. Сейчас улица была опустевшей, как река Стикс. Большая часть мусора, который раньше блокировал улицу, превратилась в болотистую и зловонную пленку на тротуаре, чертополох и лоза, оплетшие его, придавали мусору цвет желчи. Гроза, прошедшая прошлой ночью, подожгла выделяющийся метан, и теперь на проезжей части можно было наблюдать языки желтого пламени. Дом Меган располагался на Делани-стрит, в миле, а может, и полутора отсюда, но Лилли начинала верить, что сможет все это провернуть. Казалось, что окаменелые останки поезда тянулись в бесконечность.

Численность ходячих в этой части города выросла с момента последнего посещения Лилли. Теперь размеры стаи просто пугали. В некоторых местах насчитывались десятки тысяч мертвецов, разлагающиеся черепа выступали островками в океане гниющей плоти, который простирался до стадиона Джорджия-Доум в полумиле отсюда. Воздух здесь был сырой, плотный, пропитанный токсичным зловонием смерти. Утренний туман, ложась за землю, перемешивался с пеплом и какими-то блестящими фрагментами, напоминавшими рыбью чешую.

Вид всего этого оказал на Лилли странное влияние, пока она перепрыгивала с одного крытого вагона на другой. Он бодрил и возбуждал ее, заставляя забыть о страхе, как будто она вдыхала нюхательную соль. Она стянула резинку и потрясла головой, расправляя волосы. Ветер дул ей в лицо, и она чувствовала себя превосходно – все недуги и болячки на какое-то время были забыты, и она просто наслаждалась движением.

– Да пошли вы все! – поприветствовала она толпу выставленным средним пальцем. – А ну съешьте меня! – Она бежала и хихикала. – Съешьте, ублюдки!

Давясь от смеха, она достигла конца длинного вагона.

– СЪЕЕЕЕШЬТЕ МЕНЯ! – крикнула она снова и прыгнула на следующий пассажирский вагон в десяти футах от нее. Но когда Лилли приземлилась, крыша рухнула под ее весом. Она провалилась вниз в облаке пыли и мусора и жестко приземлилась на металлический край спинки сиденья. Боль была настолько внезапной и сильной, что на какое-то время она потеряла сознание.

Некоторое время спустя ее привел в сознание звук стрельбы из автоматической винтовки. Каждый выстрел заставлял ее дергаться от жгучей боли в нижней части спины, будто там выжгли что-то каленым железом.

Она едва могла дышать и лежала в центре вагона сети «Амтрак», свернувшись калачиком, на кожаном сиденье, но звук пуль, попадающих в вагон, заставил ее выглянуть в окно и оценить ситуацию. Бледное солнце светило прямо над ней, проникая через огромную зияющую дыру в крыше, через которую она упала. Обрывки стекловолокна и куски металла свисали сталактитами вниз по краям этой дыры. Воздух гонял по вагону пыль и пепел. Повернув голову, что сопровождалось очередным приступом боли, она увидела человеческие останки рядом с передней дверью между вагонами.

Инженер выглядел так, как будто он был мертв уже в течение многих лет, кожа его была цвета дождевых червей, плоть на черепе туго натянута, как посмертная маска. Ружье все еще было зажато в окоченевших руках, а его дуло было вставлено в рот мертвеца. Его череп сзади был распахнут зияющей дырой, а черная клякса на стене позади него подтверждала успешность самоубийства. Его жуткий вид вкупе с усилением пальбы снаружи рефлекторно заставил Лилли присесть, но когда она попыталась это сделать, острая боль взорвалась в области крестца.