Бах! Бах!

Андрюха стрелял на опережение, иного выбора у него не было.

Увидев, что «телохранитель» падает на пол, Донченко внезапно заорал, бросился к выключателю и погасил свет. Все тут же окутал полумрак.

Порыв ветра окатил меня ледяным воздухом.

Бах! — кажется, теперь уже стреляли в Андрея. Звук выстрела был не таким, как у стандартного «Макарова».

Что происходило дальше, я не видел. Устремился за куратором, но мне под ноги бросился инженер. Ухватившись за форму руками, он попытался повалить меня на пол, но сил не хватило. Двинув ему кулаком в нос, я с силой отпихнул его ногой и бросился в оконный проем. Инженер всхлипнул, мешком расстелился на полу.

Позади снова раздалась стрельба, но я не стал акцентироваться на ней.

Перевалившись, я угодил в небольшой сугроб наметенного снега. Холод сразу же отрезвил меня, снизил состояние шока. Оказалось, что сразу за окном была занесенная снегом крыша пристроенного помещения ГЦН.

Вскочил, торопливо осмотрелся — никого.

Ветер бил в лицо, снег залеплял глаза.

Кое-как проморгавшись, я заметил следы, ведущие куда-то в сторону. Последовал в том же направлении. По пути разглядел несколько капель крови на снегу — как будто куратор стряхивал кровь, причем прямо на ходу.

Вот сука!

Такие люди наверняка обладают специальной подготовкой. От них можно ждать чего угодно. Знать бы, куда он рвется и что намерен предпринять…

Миновал угол. Стена была покрыта мелкой облицовочной плиткой белого цвета. Весь корпус третьего и четвертого блоков был покрыт именно такой плиткой. Да и вообще, вся Припять была оформлена примерно в том же стиле.

Следы на снегу вели к краю крыши. Подошел, осмотрелся по сторонам.

Снова кровь. Хорошо же курсант стреляет. В быстро меняющейся обстановке, в не самом хорошем освещении, умудрился попасть точно в ладонь, сжимающего пистолет куратора.

Противник теряет кровь, значит, скоро начнет слабеть. Да и на холоде долго не побегаешь, хоть температура была около минус пяти, но все же… Нужно взять эту гниду любой ценой, ведь если вырвется, быть беде. Тогда авария может произойти где угодно и когда угодно — уж эта тварь постарается все перевернуть с ног на голову. Тогда преимущество и мои знания о будущем относительно случившейся аварии, будут бесполезны. Такого врага опасно оставлять в живых — он уже не остановится.

Я замер у самого края — там было небольшой ограждение, высотой примерно по пояс. Внизу пропасть — высота метров сорок, не меньше. Выше того места, где я стоял, была только крыша энергоблока и сама вентиляционная труба «ВТ-2».

Невольно ужаснулся. Я был совсем рядом с тем местом, где двадцать шестого апреля взлетит на воздух крыша четвертого энергоблока. Всего в тридцати метрах от того места, где уровень радиации будет астрономическим, достигая пятнадцати тысяч рентген. После аварии, во время ликвидации последствий, эту часть крыши, где я стоял, назовут «Катя».

Да куда же подевалась эта скотина?

Увидел следы — оказалось, что куратор то ли совершил прыжок вперед, разом преодолев около двух метров, то ли просто скатился. Далее он снова продолжил движение.

Уже через несколько секунд я увидел его спину. Тут меня осенило, куда именно он направлялся — к пожарной лестнице, что намертво была прикручена прямо к стене. По ней легко можно было спуститься вниз, а там скрыться было лишь делом времени. Как эта мразь собиралась покинуть станцию, уже совсем другой вопрос, но наверняка, у нее есть план и на такой случай.

— Леха-а! — раздался позади меня крик. Кричал Петров, видимо расправился с телохранителем и теперь пытался понять, где я.

Не дурак, по следам поймет, в каком направлении я ушел — следы на снегу хорошо различимы.