Тот фыркнул. Моя компания ему не особо нравилась, и он это открыто демонстрировал.

— А фамилия у тебя есть?

— Громов. Вроде бы, — выдержав паузу, я назвал ему свою прежнюю фамилию.

— Откуда помнишь?

— Из Сочи.

— Как? Это где такое? — с нотками удивления спросил Матвей Иванович.

— В смысле, где? — в свою очередь удивился я. — На юге России, черноморское побережье. Город-курорт. Олимпиада там была, чемпионат по футболу. Как можно об этом городе не знать?

Лесник обернулся и окинул меня странным недоверчивым взглядом. Качнув головой, он цыкнул, но больше ничего не сказал. Мне его поведение не понравилось, но пришлось спустить все на тормозах. Выдержав паузу, я тоже поинтересовался, откуда тот родом.

— Местный я. Всю жизнь тут прожил, пока на войну не забрали.

— Какую еще войну? — особо не задумываясь, спросил я. — На спецоперацию, что ли?

Политическая обстановка в мире, из-за которой на спасение погребенных под завалами турков, в первую очередь отреагировала исключительно Россия, была вызвана специальной военной операцией, что проводилась на территории непризнанных республик Донбасса и Украины. Само собой я подумал, что старик являлся ее участником. Вот уж не думал, что таких старых туда тоже берут. Разве что, как добровольцев, да и то в тыл.

— Не знаю, что там за спецоперация у тебя, — спокойно ответил тот. — А я с немцем воевал. С сорок третьего по сорок пятый год. Связистом. До Берлина почти дошел, да только в ногу меня дважды ранили. Осколком кость раздробило. Подлечили, конечно, но теперь одна нога чутка короче другой. Вот и хромаю уже какой год.

Я действительно обратил внимание, что тот всю дорогу прихрамывает на левую ногу. Однако его ответ меня поразил.

— Чего-о? Какой еще сорок третий? — без задней мысли усмехнулся я. — Великая Отечественная с фашистами была больше семидесяти лет назад… Уж прости отец, но не выглядишь ты как столетний.

Матвей снова остановился и посмотрел на меня странным взглядом. Так обычно на дураков смотрят. Или на идиотов.

— Ты точно головой ударился! — фыркнув, выдал заключение Матвей, затем продолжил путь. — Одиннадцать лет назад, в мае сорок пятого года война закончилась!

А мне от этих слов стало как-то не по себе. И совсем не до смеха. Да что там… От осознания услышанного, сердце в груди бешено заколотилось.

Одного взгляда на лесника хватило, чтобы понять — тот совсем не шутит. Вот нисколечко.

— Э-э… Матвей Иванович… А какой сейчас год? — осторожно поинтересовался я.

— Тысяча девятьсот пятьдесят шестой. От рождества Христова, — не оборачиваясь, ответил лесник. Затем подумал и добавил. — Хватит чудить, а то по голове прикладом дам, память и вернется!

— Да ну нахрен! — вырвалось у меня. — Как пятьдесят шестой?

— Вот тебе и хрен. И не хрен.

Сказать, что я был ошеломлен, значит, ничего не сказать. Это получается, я не только в другом теле оказался, но еще и в прошлое перелетел? В середину двадцатого века, в послевоенный СССР? Когда Сталин уже отошел, а Хрущев занял его место? Твою-то мать!

Так вот почему на мне вещи старого образца, вот почему такое странное ружье. Неожиданно, прямо сейчас я вспомнил, как называлась модель доставшегося мне оружия… Точно, это же «ИЖ-5»! Оно выпускалось с конца девятнадцатого века, в разных модификациях. Черт возьми! И еще эти пятнадцатикопеечные монеты, тридцать восьмого года выпуска… И спички Наркомовские… И консервы.