Милицию, как ни странно, пришлось ждать недолго. Опросив свидетелей и записав показания, оперативники аккуратно собрали вещи в пакет, опечатали его, вызвали с городской спасательной станции водолазов и надолго разбрелись по окрестностям бухты, вежливо, но настойчиво попросив ребят не покидать место происшествия. Методично прочесав окрестности Черепашьей бухты, работники милиции не нашли девушку ни живой, ни раненой, ни погибшей в результате несчастного случая. В вечерних сумерках на поверхности волнующегося моря покачивались бакланы, высматривающие добычу, да два водолаза, прибывши е на моторной лодке, второй час без фанатизма погружались в прохладную воду, развлекая оперативников, наблюдавших за ними с берега.

Поиски оперативной группы и водолазов результатом не увенчались.

Полная луна цвета раскалённой меди величественно выплывала над вершиной Ай-Георгий. Был разгар лета, но здесь, на смотровой площадке под стенами крепости, веяло прохладой. После Москвы, где плавился асфальт и люди закипали в автомобильных пробках, летняя жара в Судаке почти не чувствовалась. Перед полуднем лёгкий морской бриз приносил свежесть остывшего за ночь моря, а вечерами воздух пропитывался ароматами разнотравья горного леса и Долины Роз. Вода в Чёрном море была на удивление чиста и свежа.

Лика не пожалела, что выбрала для отдыха Судак. Жаль только, что так быстро пролетела неделя и остался лишь последний, прощальный вечер. Девушка снимала комнату в маленькой частной гостинице у подножия горы Алчак. Всего за пять долларов в день у неё был свой уголок в номере на двоих, с завтраком и ужином. Откровенно говоря, ни ужин, ни завтрак назвать полноценным или разнообразным нельзя было. Это вам не Турция со шведской линией. Порции в гостинице были маленькие, можно сказать, символические. В день приезда, за ужином, Лика улыбнулась, увидев посуду: вспомнила, как в детстве из таких тарелок кормила своих кукол. В маленьких розетках для варенья подавали салат – несколько прозрачных ломтиков огурца и помидора с кружевом фиолетового ялтинского сладкого лука. В плоской тарелке – горка традиционного местного плова с крошечными кусочками мяса и большим количеством специй.

Столовая располагалась во дворике гостиницы, под открытым небом, и когда с моря дул порывистый ветер, а он дул почти всегда, лёгкие тарелки с дарами хозяев, бывало, улетали с пластиковых столов. Здесь же, под столами, дожидаясь этого момента, дежурили два рыжих ленивых кота и делали вид, что дремлют. Пряное блюдо, с большим количеством любимой зиры – основной приправы для шурпы, плова и шашлыка у местных жителей, совершенно не годилось для котов: животные могли напрочь потерять обоняние. Но они об этом не знали – унесённые ветром тарелки очищались ими быстро и качественно. А может, оно, их обоняние, больше не имело для котов такого значения, как в былые времена, когда приличным хищникам приходилось добывать пропитание собственнолапно. Теперь в их распоряжении была вся гостиница с гостями, и люди охотно угощали рыжих бездельников. Вот и сегодня котам повезло больше.

Лика не очень расстроилась. С лёгким чувством голода, она поднялась из-за стола и вернулась в свой номер. Перед узким двустворчатым шкафом с зеркалом ещё раз убедилась в своей красоте девичьей, повесила на плечо сумочку и отправилась на прогулку, покинув временный приют. Уходя, как было заведено, оставила на столике в коридоре ключ от номера. В день приезда хозяин гостиницы, седобородый крымский татарин, передавая девушке ключ, строго предупредил: «Братьев в номер не водить!» Лика удивилась: «Откуда у меня здесь братья?» Татарин хитро прищурился и медленно, растягивая слова, ответил: «Э-э, сегодня нет, а завтра, может быть, и встретишь симпатичного молодого брата.