– Около девяти. Дети к тому времени уже уснут.

– Договорились. – Он отключился, повернулся к своему компьютеру и принялся за работу.

Выяснить, что настоящее имя Дреа Андреа Баттс не составило труда, не заняло много времени. Киллер нисколько не удивился, что Руссо не настоящее имя, хотя и фамилию Баттс увидеть не ожидал. Напротив, его поразило бы, если бы фамилия Руссо оказалась настоящей. Узнав имя Дреа, киллер открыл документы министерства автомобильного транспорта и нашел ее водительское удостоверение. Поиск номера ее социальной страховки оказался задачей посложнее, но через час он все-таки его достал. Теперь ее жизнь – открытая книга.

Тридцать лет, родилась в Небраске, замужем не была, детей не имеет. Отец скончался два года назад, а мать… мать вернулась в родной город Дреа. Значит, ей есть куда наведаться. Впрочем, Дреа, думал он, не такая дура, чтобы туда заявиться. Однако в тех краях она бы чувствовала себя комфортно. И потом, она может захотеть связаться с матерью.

Еще у Дреа есть брат, Джимми Рей Баттс. Проживает в Техасе. В настоящее время отбывает третий год пятилетнего срока за кражу со взломом. Стало быть, у него ее можно не искать.

Итак, с ближайшими родственниками все понятно. Если копнуть глубже, скорее всего отыщутся тети, дяди, двоюродные братья и сестры, может, школьные друзья. Но Дреа с первого взгляда показалась ему одиночкой. Такие никому не доверяют и надеются только на себя.

Эта философия была киллеру понятна. Сторонников такой философии труднее разочаровать.

Ровно в девять часов вечера киллер нажал кнопку звонка на входной двери и через несколько секунд услышал тот же, что недавно по телефону, голос с бруклинским акцентом, который произнес:

– Да.

– Саймон, – ответил ему убийца.

Послышался сигнал, и дверь с жужжанием открылась. Квартира располагалась на шестом этаже. Проигнорировав лифт, киллер стал подниматься по лестнице.

Он преодолевал последние ступени, когда тщедушный человечек-полукровка приблизительно одного возраста с ним вышел из квартиры, жестом приглашая Саймона войти.

– Кофе? – предложил он в качестве приветствия. Настоящим именем Скотти Дженсена было Шамар, но большую часть жизни его звали Скотти: дети в школе начали звать его Шаму, и он перестал откликаться на имя Шамар.

– Нет, не стоит. Спасибо.

– Сюда.

Скотти повел его в тесную спальню. Возникшая в этот момент на пороге кухни жена сказала:

– Больше чем на четыре часа не заводитесь: в одиннадцать я ложусь в постель.

Саймон обернулся и, подмигнув, сказал ей:

– Я не против.

Усталое лицо женщины озарилось широкой улыбкой.

– Даже не пытайтесь подольститься. Меня этим не возьмешь. И передайте то же самое Скотти.

– А может, это просто ему не удается вас этим взять.

Женщина, фыркнув, вернулась в кухню.

– Закройте дверь, если хотите, чтобы нас никто не слышал. – Повернув к себе сиденье обшарпанного офисного кресла с заплатками из изоленты, Скотти опустил в него свой тощий зад.

– Ни о каких секретах государственной важности речь не идет, – возразил Саймон, и в комнате эхом отдались не произнесенные им слова «на этот раз».

Скотти, словно концертирующий пианист перед исполнением сложного произведения, размял свои длинные пальцы и приступил к делу. Вводя команды, он так быстро стучал по клавиатуре, что его манипуляции невозможно было проследить. Окна сворачивались одно за другим. Иногда Скотти останавливался, вглядываясь в экран, и что-то бормотал себе под нос, как, наверное, все компьютерные фанаты, потом снова барабанил по клавишам. Через несколько минут он сказал:

– Порядок, мы вошли.