Во всяком случае, продолжать строить из себя дурочку было поздно.

– Раньше были, но потом он решил, что записи могут представлять для него опасность, – наплевав на все предосторожности, прибавила она.

Поначалу Рафаэль вел за ней наблюдение. Скрытые камеры следили за ней повсюду – и в спальне, и в ванной. Она нигде ни на минуту не оставалась одна. В конце концов, махнув на это рукой, она отдалась на волю судьбы и стала заботиться лишь о том, чтобы все, что она ни делала, выглядело безобидно и скучно. Однажды она случайно подслушала (с тех пор как она поселилась у Рафаэля, прошло неполных пять месяцев), как он приказал Орландо Думасу, своему электронщику, классному специалисту, избавиться от всех видеокамер и микрофонов, а пленки сжечь. Орландо не стал утруждать себя объяснениями, что электроника сейчас цифровая, а потому никаких пленок и кассет быть не может, но Дреа про себя посмеялась над Рафаэлем.

Что ж, охота ему знать, как часто она ходит на маникюр, педикюр и в парикмахерскую, – на здоровье, пусть следит, если времени на это не жалко. И она бродила по магазинам, смотрела телевизор и взяла за привычку заглядывать в ближайшую библиотеку, откуда приносила роскошные издания, посвященные разным странам, их жизни и культуре. Дреа увлеченно разглядывала иллюстрации и с намеренной старательностью вслух зачитывала Рафаэлю фрагменты из книг о местных обычаях и географических особенностях, пока его терпение не подходило к концу. Тогда он прерывал ее, заявляя, что его не интересуют хорьки и лемуры, а также то, какой водопад самый высокий в мире. В таких случаях Дреа притворялась слегка обиженной, но в итоге получала, что хотела. Вскоре после этого он снимал слежку, и она могла выходить из квартиры по своим делам беспрепятственно.

Но Дреа почти никогда не рисковала и даже без слежки вела себя так, как если бы за ней наблюдали. Она часто ходила в косметические салоны и много времени проводила в магазинах, как в обычных, так и в виртуальных. Телевизор у нее в спальне всегда был настроен на канал «Магазин на диване». Рядом всегда лежал блокнот с записанными в нем номерами товаров. Некоторые из них она время от времени вычеркивала или изменяла на тот случай, если Рафаэль вдруг поручит их кому-то проверить. Среди них были даже реальные номера рекламируемых предметов одежды: кто его знает, вдруг Рафаэль зайдет так далеко, что начнет проверять и это? В общем, Дреа тратила много времени на те дела, которыми, по мнению Рафаэля, ей естественно заниматься.

И все же у нее были и другие занятия. Рафаэль был человеком беспощадным и проницательным, однако Дреа сумела убедить его, что она недостаточно умна, чтобы проворачивать за его спиной свои делишки, а потому ей это часто удавалось.

Но тот, кто сейчас держал ее в руках, этот киллер каким-то образом сумел заглянуть под маску тщательно сконструированного ею образа и, сорвав ее, оставить Дреа без защиты. Он сделал это так же легко, как стащил с нее брюки. Она пристально посмотрела в его прищуренные глаза, гадая, что еще он мог о ней понять. Сохранит ли он ее секрет или оставит про запас, как карту, которую сможет разыграть в любой момент, когда это ему будет выгодно? Наверное, он хочет получить от нее какую-то информацию о Рафаэле. И ей, судя по всему, придется ему ее дать – у нее нет выбора. Хотя подобный итог ее размышлений Дреа вовсе не огорчал, поскольку человек этот был одним из немногих – в этом она готова была поклясться, – кто играл против Рафаэля.