И если ошарашенно хлопающий глазами ангел опасений не вызвал, то фей выглядел скверно — потрепанный, дымящийся, с перекошенной мордочкой и высунутым наружу фиолетовым языком.
— Паралич, — моментально определила Улька, озабоченно склонившись над мелким. — Кажется, тварь была ядовитой. Но яд не смертельный — вон, у него глаза ворочаются. Так что жить будет.
Я присмотрелась к фею и с облегчением выдохнула: неподвижно лежащий Шмуль вращал глазами очень активно. И, судя по расширенным зрачкам, был до ужаса напуган тем, что другие части тела у него не двигаются. Хорошо еще, что он мог дышать, а то не представляю, каким образом мы бы его здесь выхаживали.
— Уль, у тебя «кровь рубина» еще осталась? — устало прислонился к стене доковылявший до нас все еще тяжело дышащий оракул. — На Ваську не все извели?
— Все, — ответила деловито копающаяся в сумке Улька. — Но Шмуль перед уходом принес мне еще один пузырек, так что, думаю, через полчаса он будет в порядке.
— А что со сколопендрой? — спросила я.
— Ничего. Лежит себе, подыхает… Последний прыжок был для нее явно лишним. Башкой об стену шарахнулась так, что там теперь весь пол мозгами заляпан.
— Разве у насекомых есть мозги? — справедливо усомнился Рисьяр, когда баньши приложила к губам фея заветный пузырек.
— Ну, чем-то же она думала, прежде чем кидаться за Хелей в погоню?
Шмуль от неожиданности поперхнулся, мы с вампиром скептически переглянулись, оракул деликатно кашлянул, а оборотни насмешливо фыркнули. А чуть позже из коридора послышался ледяной голос Мессира, возвещающий окончание передышки:
— Строиться!
— Опять… — страдальчески скривилась баньши, но, как и все, торопливо поднялась с пола.
Я подхватила фея и тоже заняла место в шеренге, однако постаралась встать так, чтобы не маячить перед обозленным инкубом. Я, конечно, не со зла уронила его репутацию, но он же не поверит, правда? Хотя должен был прекрасно знать, как опасно становиться на пути испуганной женщины — со страху она через любое препятствие перепрыгнет или же снесет его к демоновой бабушке. Обязательно так, чтобы оно больше никому дорогу не загораживало.
К моему искреннему изумлению, ругать нас за проваленное задание никто не стал, Мессир просто окинул потрепанную группу нехорошим взглядом и велел добить издыхающую тварь. На меня посмотрел лишь мельком, но так, что мне вдруг остро захотелось погулять по «нейземам». В одиночестве и желательно до самого окончания практики. Черный получил такой же ласковый взгляд, от которого ощутимо передернулся. А Шмуля инкуб велел отправить в убежище, под присмотр нашей единственной целительницы и растерявшегося от такого доверия ангела.
Остальные были безжалостно выгнаны обратно в пещеру, где на протяжении нескольких часов занимались грязной работой — разделывали дохлую сколопендру и попутно обороняли свой обед от целой орды голодных гремлинов, у которых оказался поистине зверский аппетит.
По сути, когда мы вернулись к месту эпической схватки, от гигантской твари осталась только половина. И то лишь потому, что зверюга померла стоя, так и не отлипнув от стены, а мелкие сволочи поленились забраться повыше. Зато внизу они выгрызли ее до самого панциря, наглядно доказав, что нежное мясо, похожее на рыбье, не было ядовитым.
К тому времени, как мы оторвали сколопендре все сорок четыре лапы и порубили на части остальное, парни умаялись так, что едва таскали ноги. Особенно измучились оборотни, которым пришлось взять на себя роль носильщиков и охранников одновременно, а также Черный с Ишейном, вынужденные разделывать верхнюю часть сколопендры прямо на лету.
Нам с оракулом повезло чуть больше, поскольку в мои обязанности входило отвлечение внимания гремлинов, а от Зыряна требовалось лишь вовремя бросать мне камни, но ближе к обеду выдохлись даже мы. |