Пока Главы Кланов, как завороженные, смотрят на работу систем залпового огня и на землю, пылающую после заклинаний магов, я их не трогаю. Куда как интереснее беседы получаются, когда они, впечатлённые увиденным, теряют обычную невозмутимость.

Войска сёгуната пробуют огрызаться. Иногда, удачно.

Например, прошлой ночью они успели притащить к передовой две гаубичные батареи и подогнать к берегу монитор с его мощными орудиями. Пришлось срочно поднимать дирижабли, вызывать бомбардировщики и самолёт — разведчик. В итоге у нас всё равно около пятидесяти убитых и почти сотня раненых. Так что сегодня Главы Кланов посмотрели и на изнанку войны. После похоронной церемонии и посещения палаточного госпиталя они притихли и задумались.

На преодоление полосы укреплений, линии которых начались километрах в пятидесяти — шестидесяти от Осаки, штабом отпущена неделя. И если сначала мы продвигались довольно бодро, то теперь уже теряем темп. Чем ближе к городу, тем серьёзнее укрепления. Уже заметна работа японских магов Земли. Не каждый дот в их исполнении удаётся расковырять "Гиацинтами". Без поддержки магов такие доты — крепкие орешки, но курсанты пока справляются без нашей помощи.

В глазах приглашённых японцев я уже второй день вижу азарт и нетерпение. Они ждут, когда же сам князь Рюдзин вступит в бой. Я же пока сохраняю загадочный вид и часто беседую с ними. Иногда поодиночке, но чаще, сразу с группой. Мы хоть и торопимся с Осакой, но торопимся медленно. Сёгунат каждый день высылает подкрепления, которые мы успешно перемалываем, не вступая в открытый бой.

Моё время скоро придёт. Километрах в семи — восьми от окраин города японцы воздвигли монументальную линию обороны. Японские офицеры, попавшие к нам в плен из-за ранений и контузий, искренне считают, что последняя линия обороны Осаки непреодолима. Многоэтажные доты — гиганты, дзоты, тоннели, минные поля, ряды проволочных заграждений. На фотографиях, сделанных с самолёта, укрепления производят сильное впечатление. И даже то, что где-то в бухточках около Кобе спрятаны то ли два, то ли три монитора, способных с моря поддержать огнём четыре с лишним десятка менее мощных орудий, расположенных в дотах, уже как-то не кажется слишком важным.

— Сюда бы "кувалды Сталина"… Десятка два, а лучше сотню, — выпустил из рук бинокль генерал Каргальский, — И снарядов к каждой по пять боекомплектов.

— Да уж. За всё время службы я такого не видел, — вытер Алябьев вспотевший лоб платком.

— А, по-моему, всё вполне симпатично выглядит, — доброжелательно сообщил я, убирая техномагические очки в футляр и излучая уверенность, которой в общем-то не было.

Линия передовой вчера вечером сдвинулась километра на три — четыре ближе к городу. Мы втроем, с утра пораньше, решили своими глазами посмотреть, что же японцы там отгрохали, раз пленные так нехорошо улыбались, глядя на нас, когда мы у них про укрепления спрашивали. Загрузились в дирижабль и обозрели. Заодно и обомлели сначала…

Чертовы маги Земли! Сколько же их тут было, раз они такое наворотить сумели? А главное, как изобретательно с грунтом обошлись, который при строительстве подземных этажей из котлована вынули. С помощью стальной сетки вокруг толстостенных колпаков дота в несколько рядов ограждения поставлены, а в них камень с песком засыпан. Вот и думай, чем стрелять. Фугасный снаряд дотам не опасен, а от бронебойного толку немного получится. Иди-ка, пробей двухметровую толщу песка и камня, а ей и вреда никакого. Чуть осыплется верхний слой и скроет пробоину, а ночью маг Земли из дота выйдет и за несколько минут всё восстановит.

Хорошо, что генералы это в бинокли толком не разглядели.