— И сколько же из этих семи опознанных оказываются осужденными? — спросил Вебер.

— По крайней мере, некоторые, — уклонился от прямого ответа Иварссон. — И все же гораздо лучше хотя бы знать, кто именно совершил ограбление, даже если преступник остается на свободе. Так мы изучаем его манеру и методы. И вполне возможно, возьмем его на следующем преступлении.

— А если следующего не будет? — поинтересовался Харри. Он обратил внимание, что, когда Иварссон смеется, над ушами у него набухают вены.

— Дорогой ты наш специалист по убийствам, — с нескрываемой иронией продолжил Иварссон. — Стоит тебе оглядеться, и ты увидишь, что у большинства этот твой вопрос вызвал улыбки. Дело в том, что если преступление удалось, грабитель всегда — всегда! — будет пытаться повторить его. Для него это — как закон тяготения. — Иварссон взглянул в окно, позволил себе еще раз насмешливо хмыкнуть и резко крутанулся на каблуках. — Ну что ж, если мы наконец завершили с ликбезом, то, может быть, посмотрим, что конкретно у нас есть? Ула!?

Ула Ли посмотрел на Иварссона, как будто размышляя, вставать ему или нет, однако в конечном итоге, по-видимому, решил говорить сидя:

— Вчера вечером было мое дежурство. Готовый материал, включающий записи всех камер слежения, поступил к нам в пятницу в восемь вечера. Я собрал всех дежурных агентов наружки в «Камере пыток» и заставил отсмотреть записи. Тех, кто в пятницу был свободен, вызвал на субботу. Всего материал отсмотрели тринадцать агентов. Первый — в пятницу в восемь часов, последний…

— Отлично, Ула, — прервал Иварссон. — И что они?

Ула издал нервный смешок, прозвучавший резко, как каркающий крик чайки.

— Ну так что?

— Эспен Воланд сейчас на бюллетене, — замявшись, сказал наконец Ула. — Он знает в лицо большинство грабителей. Попытаюсь вытащить его сюда завтра.

— Так что ты все-таки можешь нам сказать?

Ула обвел взглядом всех собравшихся.

— Весьма немногое, — тихо выдавил он.

— Ула все еще относительный новичок в этом деле, — сказал Иварссон, и Харри увидел, как на скулах его заходили желваки. — Ему требуется стопроцентная гарантия опознания, что само по себе в общем-то похвально. Однако это уже перебор, особенно если грабитель…

— Убийца.

— …в маске, полностью переодет и к тому же среднего роста, предпочитает помалкивать, двигается явно нетипично и носит обувь слишком большого размера. — Иварссон слегка повысил голос. — Ну, Ула, не томи. Так кто же у нас числится в списке наиболее вероятных подозреваемых?

— Подозреваемых нет.

— Наверняка должен быть хоть кто-то.

— Но его нет. — Ула Ли смущенно кашлянул.

— Ты хочешь сказать, что ни у кого нет на этот счет никаких предположений? Ни у кого из наших наиболее усердных ищеек, тех, что добровольно посещают самые злачные притоны Осло, считают делом своей чести ежедневное общение с отвратительнейшими отбросами общества? У тех, кто в девяти из десяти случаев хоть краем уха слышал, кто вел машину, кто нес деньги, кто стоял на стреме, и вдруг — ни единой догадки?

— Догадки-то есть, — сказал Ула. — Они назвали мне шесть имен.

— Ну так выкладывай, старина.

— Я проверил всех. Трое из них сидят. Одного из оставшихся наш человек в момент ограбления видел на Плате.[8] Другой сейчас в Патайе, в Таиланде, это я проверил. А еще одного все агенты назвали практически единогласно, поскольку он похож фигурой, да и само преступление совершено очень уж профессионально.