— Ну и не думай, — Федя невежливо повернулся к нему спиной и спросил уже у меня: — Правда, что ли, в соревнованиях по магии участвуешь?
— Не хотел, но пришлось замдекану пообещать за оказанную ею услугу.
— Понятно, никто у вас позориться не хочет, вот они кого попало и вынуждают, — издевательски продолжил Агеев.
Чувство, что у него слишком много зубов и слишком ровный нос, становилось все сильнее. Хотелось ему раз и навсегда показать, что рядом с Дашкой ему не место. Но показать, что она мне дорога, означало натравить на нее Живетьевых. Это сейчас им не до меня, но вечно так не будет. Поэтому я сдерживался и показывал полное равнодушие.
Дашка чувствовала что-то неладное и нервно теребила лямку рюкзака. Того самого рюкзака, который я делал для нее. И выглядел он как новенький и очень любимый. Дашка перехватила мой взгляд и обрадовалась:
— Ой, ты же не видел мой рюкзачок. Классный, правда?
Она стащила рюкзачок со спины и, хвастаясь, повертела его прямо перед моим носом. И пусть основное достоинство этой вещицы было внутри, но и снаружи она выглядела достойно.
— Согласен, классный.
— Да что он понимает в классных вещах? — буркнул Агеев. — Это в моем роду могут позволить себе покупать вещи такого уровня.
— Слушай, — не выдержал Федя. — У тебя друзей, что ли, не осталось, возле нас трешься? Шел бы ты к своим, к горнодобывательским.
Агеев ничего не успел ответить, как на мне кто-то сзади повис и промурлыкал голосом Фурсовой:
— Вот мы тебя и нашли, Илюша.
Даша на нее глянула так, как будто заподозрила, что лысой Фурсова будет выглядеть куда приятней ее сердцу.
— Маш, я не прятался вроде. Как отзанимались?
Она прошла чуть вперед и встала рядом.
— Без тебя все пошло наперекосяк, — она намекнула, что некому было улучшать ингредиенты, но Агеев этого не знал, поэтому насмешливо откашлялся, намекая специально для Даши на мои отношения с Фурсовой. — Но преподша отнесла это на наши переживания.
— Сильно переживали? — усмехнулся Федя.
— Ой, сильно, — ответила ему Уфимцева, которая, в отличие от Фурсовой, подойдя, повисла не на спине, а на руке. — Мы вообще за Илюшу сильно переживаем. А уж как за него переживает наша целительница. Прям на занятия бегает.
— Неужели? — холодно бросила Дашка. — Целительницы обычно ни за кем не бегают.
Остальная часть группы, как я успел заметить, тоже подтянулась, но пока в разговор не вступали.
— Так это обычно, — манерно протянула Фурсова, и отбросила назад мешающую ей прядь, продемонстрировав свою выдающуюся шевелюру. Вообще, Арина Ивановна ради меня расстаралась: подобрала действительно красивую девушку. — А эта бегает, да только безрезультатно. — Она посмотрела на насупившуюся Дашку и добавила специально для нее: — Или небезрезультатно? В гости-то Илюша к ней сходил, и они точно там не алхимией занимались. Свечку над ними я не держала, но Дарина делилась очень интересными впечатлениями.
— Даш, пойдем к своим? — предложил Агеев. — Нужно нам слушать, про то, кто с кем встречается в этой убогой алхимической академии?
Сейчас любой мой ответ показался бы жалким оправданием. Меня спасло только то, что наконец закончилась регистрация и началась жеребьевка. Происходила она исключительно электронным путем, поэтому на табло постоянно вспыхивали парами фамилии. К сожалению, мы с Агеевым в ближайшем поединке не сойдемся: его фамилия появилась одной из первых, а мне назначили другого соперника. Агеев тоже внимательно отслеживал и довольно заметил:
— Все, Даш, болей не болей — без разницы. Илье прошлогодний призер достался из военного училища. Вылетит твой друг после первого же боя, так что пойдем к своим, поболеем за более достойных. |