– Слепились? Как пельмени, что ли? – нахмурилась я. – У тебя с русским языком до сих пор проблемы.

– Не сердись, пельмешек Аполлинарий, – пожал плечами Паша. Первокурсница глупо хихикнула и снова что то записала в блокноте. Пашка заулыбался. Я попыталась подглядеть, что девица там строчит, но она ловко увернулась.

– Про пельмени, наверное, записывает, – шепнул на ухо Паша, дабы унять мое любопытство. – Жрать что то захотелось.

Я покосилась на друга и шумно вздохнула. Угораздило же влюбиться в такого несерьезного и безответственного человека. Нет чтобы полюбить какого нибудь академика. Хотя тот вряд ли придумывал бы мне забавные прозвища. Да и вообще с ним, наверное, со скуки помереть можно – с академиком то. А вот с Пашей не соскучишься. Да и сердцу ведь не прикажешь.

В этот момент Долгих кто то окликнул. Мы обернулись. За нами стоял довольный Пашкин приятель в яркой летней рубашке, на которой были нарисованы бананы. У Павла много приятелей, все вечно чему то радуются… Парни, что с них возьмешь. Никаких проблем!

– Один момент, – извиняющимся тоном проговорил друг и отошел от нас.

– Какой классный парень! – не стесняясь моего присутствия, заявила девица с блокнотом.

– Кто? – хохотнула я. – Банан?

– Какой еще банан? Вообще то я о вашем приятеле, – с вызовом произнесла первокурсница. Узнав, что мы только дружим, девчонка явно осмелела. Пялилась на Пашу, который стоял в сторонке со своим знакомым и, активно жестикулируя, что то объяснял.

Я осмотрела Пашку с ног до головы, будто впервые в жизни видела. Равнодушно пожала плечами: мол, что в нем можно найти?

– Симпатичный, конечно, – согласилась я, – еще с головой все хорошо было бы.

– А что у него с головой? – насторожилась девчонка.

– А он сумасшедший, – доверительно сообщила я, – по пятницам в женские платья одевается.

– Да ладно? – воскликнула первокурсница с соцфака, крепче прижимая к груди раскрытый блокнот. – И не скажешь. Кажется таким мужественным.

– Как же, мужественный! – хмыкнула я. – Мы сначала думали, он шутит. Ну один раз прикололся, второй… Но когда у меня кофточка розовая пропала, кашемировая, тогда уже забили тревогу. Тут ведь не только переодевания, но и воровство – подсудное дело.

Пашка обернулся к нам и, заметив, что мы его рассматриваем, вопросительно кивнул. Я помахала ему в ответ и снова обратилась к девчонке с блокнотом:

– Если боитесь недосчитаться любимого платья, не рекомендую вам с Пашей связываться.

Девчонка закивала. Она приняла мою шутку за чистую монету? Какая же дурында! Я едва сдержала смешок.

Думала, Пашка не подойдет к нам, но, договорив со своим банановым приятелем, друг снова нарисовался около меня.

– Куда пойдут результаты вашего опроса? – вежливо поинтересовался Долгих.

– Это для моей курсовой работы, – быстро произнесла первокурсница, поспешно закрывая блокнот. Она так засуетилась, что выронила ручку. И девчонка, и Пашка присели на асфальт практически одновременно. Вместе схватились за упавший предмет и посмотрели друг на друга. Ну как в кино! Только музыки романтичной не хватало. И толстячка купидона над их головами. Хотя над этой парочкой, словно голодный коршун, уже нависла я. Чем не купидон, который еще не успел сбросить пару наеденных за зиму килограммов? Эх, были бы у меня в руках лук и стрелы, мало б этой социологичке не показалось…

– Пожалуйста! – разогнулся наконец Пашка, протягивая девчонке шариковую ручку.

– Спасибо! – заулыбалась она во весь рот. И снова свое коронное: луп луп.

– Пашка, а ты когда мне юбку отдашь? – не выдержала я.