Подействовало – провальцы перестали копаться, зашевелились. Не ровен час, на летное поле нагрянут передовые отряды степняков. Надо спешить. Вернулись ходившие на разведку казаки. По их словам, башни брошены и стоят на автоматическом режиме. Это значит, зенитки будут бить самостоятельно по всему летающему и висящему в воздухе в зоне досягаемости их огня. На краю летного поля лежат обломки кайсацкого глазокрыла. Больше ничего интересного казаки не заметили. Людей не видно. В округе нет ни друзей, ни врагов.

– Пора. Выступаем, – махнул рукой Гнат.

Отряд собрался. Казаки помогли провальцам распределить снаряжение, даже провели краткий ликбез по обращению с автоматом «Липка» и армейскими пистолетами.

Стволы оказались простыми в обращении. Нечто подобное автомату Калашникова по надежности и легкости обслуживания. Компенсировалось это невысокой точностью стрельбы и большим расходом патронов в бою. Старые, опытные, прошедшие через огонь и воду бойцы, вроде Гната, предпочитали более сложный, но точный и эффективный «Дорн».

Была и еще одна тонкость. Если обычные армейские «Липки» массовой серии полагались всем бойцам за счет армии, то серьезное оружие приходилось покупать самому. Автомат стоил дорого, но казаки не жаловались. Жизнь дороже гривен.

Солнце высоко, жарит с небосвода, заливает землю ослепительным безжалостным потоком света. Даже в лесу, в тени деревьев, жарковато. Первый час выдерживали быстрый темп, потом пришлось сбавить скорость. Казаки даже не вспотели, а вот провальцы… Непривычные к пешим переходам с грузом за спиной горожане выдохлись.

– Не отставать, – ворчит Гнат.

Глаза старого бойца неодобрительно косятся на сгорбленные спины и мокрые лица провальцев. Только трое-четверо парней выглядят человеками, а не загнанными лошадьми. Володька держится молодцом. Для него это обычная прогулка по туристской тропе. Студент не отличался атлетическим сложением – нормальный подтянутый, жилистый молодой человек. Зато регулярные тренировки и походы приучили Володю к длительным нагрузкам и переходам. Выносливость у него была гораздо выше, чем у большинства ровесников.

– Привал бы… – ворчит Петро.

– Заткнись! – коротко отзывается дядя Витя.

Пожилому речнику тяжело, возраст делает свое дело, но вида Виктор Николаевич не подает, спину держит прямо, выдерживает спокойный размеренный шаг да еще успевает поддержать за руку шатающегося студентика, помочь девушке перелезть через поваленный ствол.

– Еще пять верст, и выйдем к чугунке. У шляха отдохнем десять минут, – подбадривает ребят Торбой.

– Сдохнем… – с надрывом в голосе жалуется Петро.

– Бунт на корабле! – рычит Володя.

Опять этот проклятый Петро! Утром мятеж поднял и сейчас людей провоцирует. Ну, какого, спрашивается, хрена взяли этого гада?!

Готовую взорваться ситуацию спасает Маринка.

– Слабак! – бросает девушка.

Лицо Петьки багровеет, в глазах вспыхивают злобные огоньки. Отвечать ему нечем. Остается подтянуть лямки рюкзака и идти дальше.

Лес живет своей жизнью. Между ветвями деревьев порхают птицы. Вдалеке барабанит по стволу дятел. Рыжая белка замерла на суку и глядит на идущих внизу людей. Глаза белки с любопытством следят за путниками, вдруг что вкусное обронят. Суетившиеся среди разбросанных под старым дубом желудей мыши брызнули в стороны, заслышав хруст веток под ногами людей. Притаившаяся под корягой гадюка вытянула шею, покрутила головой и с недовольным шипением поползла к приметной норе у корней дерева. Бесцеремонные двуногие распугали всю округу.

Володя подобрал с земли шишку и швырнул в змею.