— Идиот. Я имею ввиду не территориальное расположение, а общественное! Я один из богатейших людей Иркутска! Со мной даже графы считаются, — самодовольно заявил Махаонов и ткнул пальцем в потолок, показывая, какой он важный.

— Да, ваше величие трудно переоценить, — поддакнул водила, мечтающий, чтобы этот разговор побыстрее закончился.

— Верно говоришь. Так оно и есть, — удовлетворённо кивнул барон и, посмотрев в окно, разинул рот. — Какого ху…?

Прямо над главным входом было написано «Махаонов мудак». Охрана и персонал старательно пытались стереть надпись, но её всё равно было видно. Набрав в грудь побольше воздуха, барон на ходу выскочил из машины, поскользнулся и рухнул в грязь. Снова вскочил и с кулаками набросился на охрану.

— Чтобы через секунду этой писанины здесь не было! Иначе я вас всех под суд отдам! — голосил Махаонов, раздувая ноздри, а все окружающие мечтали лишь о том чтобы начальник оставил их в покое и укатил в закат, подцепив пару очередных переносчиц гонореи.

* * *

Вернувшись в Дубровку, я наткнулся на толпу зевак, возглавляемую Гантулгой. Рядом с монголом стоял Касторкин и протягивал ему руку.

— Спорим, что Дубровский прикончил дракона? — предложил профессор.

— Да какого дракона? Из портала был звук, похожий на шелест лапок насекомых.

— Давай быстрее. Спорим или нет? Вон он уже вернулся, как раз и узнаем, кто из нас прав. — Поторопил Касторкин Гантулгу, и они ударили по рукам.

— Спорим. Если я прав, то обрею тебя налысо.

— А усы?

— Усы тоже сбреем.

— Годится. Но если выиграю я, то… — Что будет, если выиграет Касторкин, мы так и не узнали.

— Иван Викторович, ты проиграл. В пробое была паучиха, — опечалил его я.

— Да как так⁈ — возмутился Касторкин и увидел, что Гантулга из-за пояса достал острый тесак.

— Подставляй свои волосяки, гражданин профессор. Пришло время стричься, — хищно ухмыльнулся Гантулга и пошел на пятящегося профессора.

— Виктор Игоревич, скажите что вы шутите. Там же был дракон! Я точно слышал.

— Держите его! — рявкнул Гантулга, и два монгола тут же выкрутили руки Касторкину. — Иван Викторович, советую не дёргаться если уши дороги, — прошептал монгол, начав стрижку.

Помимо спорщиков в толпе зевак был и Квазар. Лягушонок улыбался, наблюдая за наказанием профессора, а рядом с ним стояли две сотни азиатов.

— И это всё? — спросил я, протянув руку.

— Ещё пять сотен присоединятся позднее, — ответил лягух, вернув мне зеркальце и портальный камень.

— Всё равно не густо. Добирай оставшихся из переселенцев и начинай обучать.

— Но квакже…? — подняв палец вверх, начал было Квазар.

— Ничего не хочу слышать про антропометрию и прочий бред. Бери тех, что есть. Из-за недоукомплектации страдает боеспособность третьего крыла. Чтобы до конца недели вопрос закрыл. Усёк? — строго сказал я, придавив лягуха взглядом.

— Кванечно усёк, — печально сказал он.

— Если справишься, попрошу Юлию купить тебе десяток книг, — подбодрил я земноводное, и он с радостной мордой умчался выполнять приказ.

Проводив его взглядом, я направился в подвал замка. Швеи работали, не покладая рук. Анна устроила донабор из переселенок, и теперь выпуск одежды шел семимильными шагами. Глядишь, и мы в течении месяца сможем обеспечить формой четыре боевых крыла.

— Виктор Игоревич, Юлия просила сшить для вас ещё пару костюмов, — обратилась ко мне Анна и выдвинула вешалку на колёсиках, на которой висели десять точно таких же костюмов как тот, в котором я был на приёме у японского императора.