Только Люсьен оказался достаточно быстрым, чтобы стащить её оттуда.

Он же выуживал её из пруда, выслеживал её походы в домик лесника или в кузницу, когда она пропадала. Никто из её родственников понятия не имел, где её искать и что с ней делать.

Типичным был случай с игрой в крикет.

Зое исполнилось восемь лет. Мальчики решили сыграть в крикет. Она напала на него:

– Хочу играть, Люсьен. Скажи им, чтобы взяли меня.

– Девчонки не играют в крикет, – сказал он, – возвращайся к своим куклам и нянькам, надоеда.

Она ухватила биту и замахнулась на него – или попыталась сделать это. Девочка замахнулась со всей силы и не удержалась. Её кружило и кружило, как волчок, пока она не упала, приземлившись на попку. И так она сидела, её буйные золотые волосы встали дыбом, ярко-голубые глаза распахнулись, рот раскрылся от неожиданности и испуга.

Он так хохотал, что тоже свалился.

Зоя была докучливой, иногда приводящей в ярость, совершенно невозможной.

Она была самой светлой частью его жизни.

Глава 1

Лондон

Среда, 1 апреля 1818 года

Люсьен Чарльз Винсент де Грэй, одиннадцатый герцог Марчмонт, стоял на пороге утренней комнаты клуба Уайтс, обозревая собравшихся полузакрытыми глазами.

Женщины были склонны находить глубокое значение в выражении этих сонных зелёных глаз, где на самом деле не было никакой более серьёзной мысли, чем «интересно, как ты выглядишь обнажённой».

Женщины часто заблуждались на его счёт. То, как его бледно-золотистые волосы блестели при определённом освещении, придавало его чертам неземные качества. Ниспадающий на лоб своенравный локон выглядел поэтично.

Тем, кто его знал, было виднее.

Двадцатидевятилетний герцог Марчмонт не был ни неземным, ни поэтичным.

Он избегал глубоких раздумий и не позволял серьёзным чувствам бурлить внутри его. Он ничего не воспринимал всерьёз, включая одежду, женщин, политику, друзей, и даже – а может, и в особенности – самого себя.

В настоящий момент ни одной женщине не грозила опасность обмануться, поскольку они отсутствовали в принципе. В конце концов, ведь это был Уайтс, престижное убежище для пяти сотен привилегированных мужчин.

Некоторые из них собрались возле знаменитого эркера, где когда-то председательствовал Бо Браммел. Даже теперь, когда Красавчик томился во Франции, скрываясь от своих кредиторов, места в этом святилище сохранялись лишь для нескольких избранных.

В данный момент там находились близкий друг Браммела второй барон Алвэнли, а также наследник герцога Бофорта, маркиз Уорчестер. С ними спорили лорд Ярмут, лорд Аддервуд и Грантли Беркли. Из всей группы, только Аддервуд – худой, темноволосый и самый уравновешенный из них – не являлся собутыльником Браммела. Он пил с Марчмонтом. Они дружили со школьных дней.

Герцог Марчмонт входил в число Избранных, несмотря на то, что ежедневно нарушал полудюжину правил Красавчика, и что гораздо хуже, даже не придавал им значения.

Он не знал и не тревожился, почему они его выбрали. Честно говоря, он находил Браммела чертовски раздражающим ворчуном и предпочитал сидеть в эрекере, когда остальной компании не было поблизости и они не упражнялись в остроумии – какое бы оно ни было – по поводу проходивших по улице Сент-Джеймс.

Кого, дьявол забери, интересовало то, что панели той кареты слишком темны, или сюртук этого парня на дюйм короче положенного, а шляпка той дамы вышла из моды на прошлой неделе?

Только не герцога Марчмонта. Он мало о чём беспокоился в этом мире.

Его сонный взор скользнул от собрания остряков и денди возле эркера к тихому пространству через комнату, где дремал в мягком кресле молодой человек.