В бешенстве я пронеслась мимо него к двери и выбежала на улицу. Вечер был холодный и ветреный. Казалось, на дворе март, а не апрель. А я была в топике с длинными рукавами и короткой юбке поверх черных колготок. Ветер откинул назад мои волосы.

Я нашла наш «Камри», припаркованный на углу возле тротуара, подбежала к нему и влезла на заднее сиденье. При виде меня Морти отчаянно завилял хвостом и запыхтел, как припадочный. Он наскочил на меня и принялся яросто умывать мне лицо языком.

— Морти, лежать! Отвали! — со смехом крикнула я. Лицо ужасно защипало. У него язык как наждачка. — Фу! Морти! Оставь меня в покое!

Морти — здоровенный белый пес, наполовину овчарка. Родители подарили мне его на день рождения. Куда бы мы ни поехали, он всегда с нами. Он мнит себя маленьким щеночком. Постоянно прыгает на меня и слюнявит лицо языком.

Наконец, я отпихнула его и вытерла щеки рукавом.

— Я в тебе сильно разочарована, — сказала, не оборачиваясь, мама, сидевшая передо мной.

— Эка важность, — буркнула я, чувствуя все нарастающую злость. Живот налился тяжестью. Последовать за мной в ресторан — это беспардонное вторжение в мою личную жизнь.

— Мне уже не восемь лет, — заявила я.

— Ну так и веди себя соответственно. — Мама так и не повернулась. Она всегда разговаривает очень мягко. И никогда не закатывает сцен.

Это у меня характерец будь здоров.

Папа занял место за рулем и отъехал от тротуара. Он так больше и не проронил ни слова. Взвизгнув шинами, он свернул на Парк-Драйв и покатил к дому. Живем мы на Вилледж-Роуд, в полумиле от салона, где мама работает парикмахером.

— Помедленнее, Джимми, — попросила мама.

— Не учи меня водить, — огрызнулся он.

Теперь уж мы все друг на друга рявкали. Я им, что ли, виновата?

Что-то забарабанило по крыше машины, и я увидела, что начался дождь. Прозрачные капли ярко переливались в свете фар встречных автомобилей.

— Помедленнее, — повторила мама сквозь зубы. — Дорога скользкая.

— Лиза, мы должны быть уверены, что ты заслуживаешь доверия, — произнес папа.

— Давно заслуживаю, — отрезала я. — У вас нет никакого права…

— Как прикажешь тебе доверять, когда ты врешь и выбираешься из дома тайком? — гнул свое папа.

— Тайком не должна была, — признала я. — Но почему я ускользнула тайком? Потому что вы невыносимы. Вы опозорили меня перед друзьями. Вы об этом-то хоть подумали?

— Джимми, ты проскочил на красный свет, — вмешалась мама. — Сосредоточься на вождении. Семейный совет можно провести и дома.

— О нет, — простонала я. — Не будет никаких семейных советов. Я…

Я умолкла. И вдруг как заору:

— Поворачивай! Поворачивай! Я оставила на столике телефон! — Я заколотила кулаками по спинке папиного сиденья. — Поворачивай назад!

Папа крутанул руль. Машина развернулась.

Мама завизжала.

В лобовом стекле вспыхнул ослепительный свет.

Я увидела искрящиеся капли дождя. Словно драгоценные камни, сияющие в ярком свете.

Я почувствовала мощный толчок. Меня швырнуло вперед, потом назад.

Вслед за ним пришел грохот. Оглушительный треск бьющегося стекла и скрежет металла.

В ярком свете я видела, как папина голова дернулась вперед. Видела, как он треснулся лбом о рулевое колесо.

Мы по-прежнему разворачивались. Машина все еще двигалась.