Я надеялась, что со временем это пройдет, прошлое отпустит и его, не только меня, особенно сейчас, когда во мне зарождается еще одна жизнь, подаренная нам нашей Нелюбовью.

И я смотрю в синий космос его глаз, прижимая руки к своему животу, давая почувствовать, насколько мы живые. Где каждым ударом отсчет нашего будущего, где нет места прошлому. Для меня любовь не имеет иного названия, чем его имя, и он знает об этом.

Эпилог

Она бежала по улице, оглядываясь назад. Пряталась по подворотням, чтобы перевести дух, и снова бежала. Чертова полиция, обычно они не преследуют на территории резервации, боятся совать нос к изгнанным. И правильно, здесь на такое можно нарваться, что мало не покажется. Но то ли эти борзые, то ли она их сильно разозлила тем, что увела из-под носа ствол и кошелек, когда они поймали ее в районе старых построек, куда вход был разрешен по специальным пропускам. Она попалась им на глаза, когда бежала между машинами по стоянке. Они ее сцапали, но не уследили. Девчонка сбежала, прихватив с собой трофеи. Правда, они не оставили её в покое, даже когда она перепрыгнула через колючую проволоку резервации и, разодрав ладони и штаны на коленях, стремглав бросилась наутек по узким улицам разрушенного города.

Забежала в полуразвалившееся здание, стащила с себя куртку, штаны, подпоясала рубаху ремнем, подтянула повыше чулки с толстой резинкой, проверила, на месте ли диск. Несколько секунд переводила дух. Потом выкинула шапку и взъерошила черные волосы с яркими тонкими полосками синего цвета, заплетенными в тонкие косички. Они вряд ли ее узнают, так как приняли за мальчишку. Теперь она похожа на малолетнюю неформалку, которыми кишат улицы резервации. Она сунула вещи и ствол под лестницу и снова вышла на улицу, лихорадочно оглядываясь по сторонам.

Где-то послышались выстрелы и громкая ругань матом, девчонка усмехнулась – таки нарвались. Не хрен соваться туда, где им яйца поотрывают только за нашивку на рубашках. Она все же решила, что за шмотками вернется позже, так безопасней.

Зашла в высокое здание с заколоченными окнами, взбежала по ступенькам, перепрыгивая через битые стекла. Отворила дверь в одну из квартир и с облегчением выдохнула, когда захлопнула ее за собой. Она еще для пущей уверенности поставила доску между железными скобами по бокам и удовлетворенно выдохнула. Вытащила из-за резинки чулок диск и тут же сунула его в ноутбук. От нетерпения у нее дрожали руки.

– Ну давай, запускайся. Что ж ты там спрятал от них, папа?

Наконец-то по экрану компьютера пошли цифры, словно водопад из чисел и букв, девчонка лихорадочно клацала тонкими пальцами по клавиатуре. На экране большими буквами выскочил набор текста.

– Что у нас тут? Прочесть вслух вот эту абракадабру? Да я язык сломаю. Ладнооо. Читаю.

Она произнесла несколько слов на странном, неизвестном ей языке и нахмурилась.

– Хорошо… значит я полиглот, и? Что теперь?

Экран ноутбука погас, а потом снова загорелся. И девчонка в удивлении вздернула бровь:

«Позови меня, Риана, и тогда ты сможешь попасть сразу на второй уровень».

– Позвать тебя? Да я знать не знаю, что ты такое, но видимо, так задумано.

На экране пошел обратный отсчет до уничтожения диска.

– Тихо… тихо. Зачем сразу психовать? Я позову. Знать бы кого – вообще было бы хорошо. Может, подсказку?

Она присмотрелась и увидела идущие по всему экрану прозрачные буквы. Повторила их одну за другой, и экран снова погас. Он больше так и не включился. Она уснула, уронив голову на руки прямо за столом.

Утром её разбудил вой полицейских сирен. Над резервацией летали вертолеты с прожекторами, а люди перешептывались, что это грядет второй Апокалипсис. Окраина города, граничившего с резервацией, была усеяна трупами.