— Сегодня за ужином… свадебным ужином, были два музыканта. Вы их знаете?

Он отрицательно качает головой.

— Слушайте, барон, — обращаюсь я к нему, — вам не стоит принимать мою голову за банку с ямайским перцем…

— Но…

— Никаких «но». Чтобы дать народу пожрать, вы ежевечерне устраиваете спектакль под названием «Свадьба». Для входа в ваш театр надо знать пароль. И вы хотите убедить меня, что те двое лабухов явились к вашему сегодняшнему столу с петухом в винном соусе, с кроликом с горчицей и копченым лососем просто с улицы?.. Вы закрываете двери перед министрами, если они не входят в число избранных, а какие-то фраера могут заходить сюда со своими инструментами, и вы даже не спрашиваете, кто они и откуда? Не шутите, приятель.

Во время моей речи владелец ресторана неоднократно пытался перебить меня, но всякий раз, когда он открывал рот, я принимался орать так, что в сравнении с моим ревом сирена парохода показалась бы писком мышонка.

Но в тот момент, когда я перевожу дыхание, бедняга наконец получает возможность объясниться:

— Господин комиссар! Эти люди знали пароль. Я позволил им играть, потому что не люблю вызывать обиды.

Я смягчаюсь. Этот человек бесспорно искренен.

— И раньше вы их никогда не видели?

— Никогда! Можете допросить мой персонал, господин комиссар, и убедитесь, что я не вру.

Жизель смотрит на меня, я на нее, тип на нас. Как видите, красноречие не в чести. Мое расследование буксует. Квалификацию я потерял, что ли? Во всяком случае, если мне хотелось сыграть перед девушкой крутого полицейского, я с треском провалил эту роль.

Директор, убедившись, что я не стану к нему придираться, веселится, как дурачок.

— Не окажете ли вы мне честь принять бокал шампанского?

Я оказываю ему эту честь. Он отдает приказы, и бармен ресторана в темпе все готовит. Скоро мы сидим перед серебряным ведерком.

— Если эти музыканты вдруг вернутся, мне следует предупредить вас, господин комиссар?

Хорошая идея. Я даю ему свой адрес и хвалю его шампанское, которое просто потрясное. Если проверяющим он подает такое же, то понятно, почему они оставляют его в покое с ежедневной свадьбой его племянницы Эрнестин.

После второго бокала мои мозги начинают работать. Мотору просто не хватало горючего. Уверен, что когда я вернусь к нормальной для меня жизни, все пойдет еще лучше.

А пока у меня появляется очень неплохая мыслишка.

— Жизель, ты умеешь играть на каком-нибудь музыкальном инструменте?

Она смотрит на меня и старается скрыть удивление.

— Нет, но я умею вязать пуловеры.

Я морщусь.

— Чтобы стать сыщиком-любителем, этого недостаточно. А петь ты умеешь?

— Не могу похвастаться…

— Да или нет?

— Скорее да. Конечно, я не Лили Понс…

— Что мне очень нравится. Если бы ты была Лили Понс, то находилась бы в сейчас в «Метрополитен-опера», в Нью-Йорке.

Хозяин ресторана радуется все сильнее. Этот вечер один из самых интересных в его тусклой жизни. Он так счастлив, что велит принести вторую бутылку. Моя нежная медсестра налегает на нее, да еще как! У нее есть предрасположенность к применению на практике принципа сообщающихся сосудов. Я не особо увлекаюсь шампанским, потому что за рулем. Если Жизель совершенно накачается, я смогу доставить ее к ней домой без посторонней помощи.