Белов, не вынимая диктофона из кармана, прибавил громкости направленному микрофону и направился в сторону храма, стараясь никого не задеть. К своему удивлению, среди страждущих он заметил и тихонько стонущего Исая Семеновича Возника — председателя местной еврейской общины. Они были знакомы, еще практикантом Белов помог местным евреям вернуть какие-то ценные книги, украденные из синагоги. Скандал был еще тот, даже журналисты из Москвы приезжали, местные власти за бездействие в антисемитизме обвиняли. На деле же выяснилось, что книги спер сторож соседнего спортклуба — спившийся альпинист, поднявшийся по отвесной стене синагоги до чердачного окошка по веревке.

Исая Семеновича уже отпустило, и он сокрушенно смотрел на запачканные колени, видимо, в подтаявший снег угодил.

— Странно видеть вас здесь, — сказал Белов вместо приветствия. — Вроде вероисповедания вы иного.

Возник Белова узнал, крепко пожал ему руку и ответил:

— Проспал, понимаешь, думал, успею к синагоге, а тут троллейбусы встали, и так торкнуло, что хоть вой. А если откровенно, мне здесь не меньше помогает, чем у синагоги, а порой и лучше. Бог-то — он ведь один…

Белов не стал спорить и двинулся далее, в сторону батюшки, тот ходил между коленопреклоненных людей и осенял их крестным знамением.

— Плачьте, православные, плачьте! — кричал батюшка, благословляя направо и налево. — Не сдерживайте слез раскаяния искреннего. Бог, он милостив, он простит. Христос же за нас страдал…

— Грешен, святой отец, — сказал Белов, припадая на одно колено, — отпусти грехи.

— Бог простит, — пообещал поп и двинулся дальше…

Белов еще раз прочитал диктофонную расшифровку и отодвинул листы в сторону. Ничего интересного. Нет, по части уголовки кое-что есть, но вот о двойном убийстве в лесопосадке — ни слова. А уголовка пусть сама «жалом водит», у нее работы в последнее время поубавилось, так пусть уж не поленится и у церкви подежурит.

Он закрыл глаза и еще раз попробовал воссоздать схему произошедшего. Вот здесь, за этим столиком они и сидели, Дмитрий Мешков, преуспевающий бизнесмен, «поднявшийся» на ссуду, выданную его тестем, и фотомодель Оленька Томина. Оба молодые, оба красивые, у обоих вся жизнь впереди. Отмечали годовщину знакомства, пили шампанское, танцевали, несколько раз заказывали музыку — старую песенку «Миллион алых роз» и совсем новый хит группы «НаКо» «Оленька-красавица, выбирай, кто нравится». Дважды уединялись в специальной гостевой комнате с фонтаном и шелковым бельем. Ровно в полночь они вышли на улицу — Дмитрий заказал для Ольги фейерверк из двадцати одной ракеты. Ну, это понятно, по возрасту покойной. Около трех ансамбль свернулся, и за пульт встал разбитной ди-джей, объявивший начало стрип-программы. На стриптиз они не остались, Мешков расплатился, оставил щедрые чаевые, они оделись и вышли на улицу. Такси не заказывали, но Мешков спросил у охранника, где здесь ближайшее казино.

За все время их пребывания в «Самоваре» не было ни конфликтов, ни даже близкой к конфликту ситуации, компания военных шумела, но в меру, пара кавказских парней довольно быстро «сняли» двух местных шлюшек и увезли их куда-то, еще один столик занимали две семейные пары, давно мечтавшие «сходить в кабак».