– Все по-прежнему. Она тебя ждет, – пробормотала Мезенцева и вышла из кабинета.

Варя чувствовала себя предательницей. «Если Инна узнает, она меня убьет! И Олегу было сегодня неприятно видеть меня», – думала она, входя в метро. Еще она думала о том, что компромисс – это не самая плохая штука. Вот она, например, любит человека несвободного, и он ее любит, но есть третий человек между ними. И все они в мучительном компромиссе. Варя усмехнулась и ужаснулась своим мыслям. Но, вспоминая лицо Олега Федотова и тоску в его глазах, подумала, что разлуку с любимым бы не вынесла. Мезенцева понимала, что должна уговорить Инну сделать первый шаг – в конце концов, именно она сделала первый шаг на пути к расставанию.

Олег из окна кабинета видел, как Варя идет по улице. Он хотел, чтобы она задержалась у него, ему хотелось поговорить с ней подольше – Варя была связующим звеном между им и Инной. Да, забирая почти каждую неделю сына от бабушки, он мог бы сколько угодно расспрашивать о том, как живет его бывшая жена. Но по обоюдному молчаливому уговору ни он, ни мать Инны ничего не обсуждали. Только Степана, его здоровье, его успехи, его проделки. Олег Федотов провожал взглядом Варю Мезенцеву и со страхом думал, что время неумолимо разводит его и его бывшую семью все дальше и дальше. Еще он понимал, что бы Инна о нем ни думала, в чем бы его ни подозревала, он не имеет права оправдываться. Он не виноват. И убежденность в своей невиновности, обида на поступок жены не позволяли ему предпринять попытку помириться. Федотов еще немного постоял у окна. Потом позвонил секретарю – через три часа он вылетал в Кедровку. Там он пробудет всего пару дней и вылетит в Питер, а после опять в Москву. С некоторых пор география его перелетов стала обширнее – к его обязанностям прибавились представительские функции и обязательное участие в международных встречах. Нельзя сказать, что это разнообразие его радовало. Но суета перелетов, многообразие лиц и огромное количество обязанностей не позволяли замыкаться на собственных переживаниях. Вот и теперь Олег смотрел вслед Варе и думал о том, что ему совершенно не хочется лететь на следующей неделе в Прибалтику – там и без него бы все решили, но высокопоставленный представитель управления придал бы вес всей делегации. А потому руководство проекта посылает Федотова. А еще Шпаликов напомнил ему, что его работа заключается не только в полетах в Кедровку. Он должен быть везде, где есть интересы компании и куда ездят сотрудники управления.

– Понимаю, романтично – тайга, месторождения, первые метры трубопровода… Вся эта телевизионно-киношная трескотня имеет место быть, но дел по горло и в Питере, и в Москве, и в Калининграде, – по обыкновению резко говорил Семен Александрович. И Федотов молча соглашался.

Теперь Олег смотрел в окно и уже не помнил, о чем они говорили с Варей, только привычное тянущее душу чувство сейчас усилилось. «Да, надо захватить копии проектов, почему их до сих пор не принесли?» – подумал Олег и набрал номер секретаря. Тот вбежал в кабинет с ворохом папок, стал раскладывать на столе стопки листов. Федотов внимательно читал заполненные убористым шрифтом страницы. Так повседневные служебные дела на какое-то время заслонили горечь обиды и тоску по семье.

Глава вторая

Инна Соломатина была психологом. По образованию, по профессии и, как всем казалось, по призванию. Да, она умела найти подход к людям. И могла без нажима узнать все, что ей надо было узнать. Учитывая место ее работы – курсы переподготовки пилотов и стюардесс, навык этот был очень ценным. Летные профессии, вне зависимости от специализации, были в группе риска. История знает случаи, когда психологическое состояние кого-то из членов экипажа ставило под угрозу полет.