Из-за разницы в часовых поясах в выигрыше оказывались отдаленные Дороги — Дальневосточная, ЗападноСибирская, Забайкальская. Их руководители к этому времени успевали выспаться…

Генералу Скубилину на столичном железнодорожном Узле — приходилось хуже всех. Московские вокзалы обслуживали тысячи поездов, электричек, миллионы пассажиров. Тут постоянно возникали проблемы.

— Спишь, Василий? — не без укора спросил замминистра.

— Где уж тут уснешь, Борис Иванович…

Скубилин знал, как разговаривать с руководством. В голосе послышались скорбные нотки.

— Ездил в подразделения?

— Только- только вернулся. Все ведь приходиться самому, Борис Иванович…

— Надо держать руку на пульсе…

— Если бы только это!

— Я понимаю…

Источником тревог обоих руководителей был другой заместитель министра — давний соперник, он использовал в своих целях любой промах подчиненных Жернакову транспортников и, в первую очередь, столичных…

— Кублатый… — Под этой кличкой фигурировал у них злокозненный министерский Князь Тьмы. — Опять накляузничал. Словно с цепи сорвался…

— Он и мне подложил свинью…

С подачи Кублатого информация о любом промахе железнодорожной милиции шла сразу на самый Верх. А недавно интригану удалось одержать победу по крупнее. Вопрос о работе столичной железки был вынесен на очередное заседание Коллегии. Тема Коллегии была обозначена достаточно иезуитски: «оказание помощи органам милиции на Московской ж.д. по работе с жалобами и заявлениями граждан». Отстранение от должности вполне укладывалось в обтекаемую формулировку. Об этой мине замедленного действия, заложенной под обоих генералов, и пошла речь в ночном звонке замминистра.

— На вокзалы уже послали проверять. Задание — собрать как можно больше жареного…

— Могу представить…

Финал Коллегии был предсказуем.

Жестко разобраться со Скубилиным, который должен был принять на себя главный удар, а затем рикошетом вломить курирующему его заместителю министра. Жернакову.

— Такие вот дела, Василий…

Противостоянию первых лиц шел не первый год. Жернаков едва успевал разрушать интриги, которые день за днем плели против него люди Кублатого. Менялись министры, а непрекращающаяся война их замов ко всеобщему удовольствию все продолжалась.

На этот раз Жернаков звонил полный мрачных предчувствий.

— У меня точные сведения. Кублатый готовит боольшую провокацию…

— Догадываюсь, Борис Иванович… — Скубилин подпустил порцию патоки вместе с елеем. — У нас ведь всегда так — кто больше трудится, отдает себя целиком работе, того и больше долбают. Взять вас, к примеру…

Не в том дело… — Этой ночью Жернаков не был склонен к лести в свой адрес.

Скубилин это сразу почувствовал.

Жернаков был ощутимо перевозбужден.

Во время своих ночных бдений замминистра, как правило, заправлялся хорошим марочным коньяком, запас которого обновлялся обычно начальниками подчиненных управлений.

— Каждому проверяющему дан личный планзадание. В них все. Регистрация жалоб и заявлений. Наблюдение за потерпевшими на подходе к дежурке… Сохранность табельного оружия у личного состава…

— Круто…

— Для Кублатого это беспроигрышный вариант. Потом хоть сам пиши рапорт об увольнении, хоть жди, пока выгонят. Один хер… — Оба любили крепкое словцо. — Ведь так?!

Скубилин для вида поупирался:

— Ну что вы, Борис Иванович! Пусть приходят, следят… И насчет табельного оружия тоже.