Высвеченный пронзительным светом перрон впереди, несмотря на ночь, не был безлюден. По нижней палубе корабля- вокзала сновали пассажиры и команда. Светились витрины киосков. В них круглосуточно торговали всем крайне необходимым в пути — дорожной снедью, аудикассетами, детективами.

Он машинально дотронулся до пустой наплечной кабуры — нет, все происшедшее не было сном. Возвращение на родной вокзал было бесславным.

Качан замедлил шаги.

В Управление идти было стремно.

Дежурный мог встретить уже в дверях.

«Давай сразу в ружейку. Сдай оружие.»

Им было всегда спокойнее, когда все пистолеты и автоматы лежали у них под замком. Сегодняшний майордежурный еще не представлял, какое потрясение его ждет очень скоро.

«Как и Игумнова…»

Начальник розыска был эту ночь ответственным за работу наряда.

Случившееся ударяло сразу по многим.

Игумнову и майорудежурному за плохое руководство суточным нарядом грозило как минимум по выговору. Рикошетом — задевало начальника линейного управления и зама по воспитательной работе — комиссара…

Штатный райкомовский инструктор начал сразу с майора, как им и пообещали при переводе в МВД, теперь работал уже на папаху.

«Хрен ему теперь, а не папаха…»

Тот первый завтра потребует его крови.

С самим Качаном тоже все было ясно:

«Дело подсудное..».

Качан прошел в вокзал недалеко от дежурки.

Вестибюль цокольного этажа в этом месте был открытый — с выходом на площадь. Где-то поблизости ощущался сильнейший запах гари…

«Что-то сгорело… Если бы это ружейка!..»- он не додумал до конца.

Телефоныавтоматы тянулись вдоль стены. Даже по виду они выглядели неисправными. Качан снял подряд несколько трубок, послушал.

«Глухо, как в танке…»

Наконец он нашел одну — с сигналом, нашарил в кармане пару жетонов. Набрал номер. Результат был тот же. Первый жетон проскочил, словно его и не было вовсе.

Качан врезал ладонью по ящику. На короткий миг жизнь там, внутри, проснулась.

Он опустил еще жетон.

— Алло… — У телефона был Игумнов. — Алло!

— Это я…

— Алло! Говорите!

Аппарат тоже оказался с дефектом.

— Желтов?! Перезвони! Не слышу…

Телефонный аппарат на столе у Игумнова еще несколько раз отзывался на чейто призыв мелкими рассыпчатыми звоночками.

Кто-то упорно порывался до него дозвониться.

«Желтов?..»

Игумнов дважды еще хватал трубку.

— Алло!..

Звонили, по всей видимости, из телефонаавтомата.

Это убедило, что звонит не Желтов.

«Ксения?!»

Наконец, чейто голос прорвался сквозь помехи и треск. Игумнов в первую секунду его не узнал.

— Качан?! Ты где?

Связь наконец установилась.

— Я здесь, на вокзале. Рядом с настенными автоматами… У меня неприятность…

— Стой там…

Игумнов выскочил на перрон без куртки — тяжелый, крепкий, на голову выше всех. Пробежал сквозной вестибюль. Качан все еще стоял рядом с поломанными автоматами. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: «Беда…»

Несколько лет назад вот так Качан, тогда еще совсем молодой опер, под конец ночи пришел к нему в кабинет. Долго протирал очки…

В кабинете, как всегда вертелся кто-то из посторонних. Требовались какието графики, сведения… Инспектор службы принес очередную липу. Наконец, и он убежал. Они остались вдвоем. Игумнов уже догадывался о чем пойдет речь.