– Я завидую тебе, – раздельно сказала она. Ее пальцы дергали шнуровку на груди куртки. – И Татьяне твоей завидую… Я не прошу тебя не уходить, я не прошу остаться… Я прошу только одну ночь…

Глядя мне прямо в лицо, она рывком распустила шнуровку до конца и нетерпеливым движением освободилась от куртки до пояса.

У меня не было девчонки полтора года. А теперь представьте себе, что обалденно красивая девица вот так раздевается перед вами, недвусмысленно объясняя, чего ей хочется. Представили?

– Я ненавижу его за то, что он ушел, – горячечно бормотала Юлия, стягивая узкие сапоги с цветными отворотами. – Он не имел права оставлять меня… Теперь он мертв, а я осталась… Иди сюда, Олег!

Она встала передо мной – совершенно голая, бурно дышащая и… очень, очень красивая. Я ощутил запах – почти непреодолимый, зовущий; я видел, как напряглись ее груди…

– Не надо, Юля, – попросил я.

Глухо зарычав, она метнулась к стене. В тонкой, но сильной руке сверкнул длинный кинжал-квилон.

– Я убью тебя!

Опрокинувшись назад со стулом, я встретил Юлию толчком ног в живот – не ударом, нет, но толчка этого вполне достаточно оказалось, чтобы опрокинуть ее на ложе. Прыжком вскочив, подхватил квилон. Юлия пыталась встать, путаясь в мехах, и это зрелище возбудило меня так, что дыхание перехватило…

Барахтанья быстро иссякли. Едва ли у Юлии была привычка пить, а последняя кружка оказалась явно лишней.

Я убрал квилон на место и быстрым движением закрыл уже благополучно уснувшую девчонку легким одеялом из пушистого меха. Нарочно медленно заставил себя собрать и разместить в надлежащем порядке свое оружие, поднял кресло. И тихо вышел наружу…

Сильнейший рывок за куртку на груди бросил меня к стене, потом перевернул – и возле моего горла оказалось лезвие тяжелого боевого ножа. Уперев колено между моих ног, рыжий Кнут Йост смотрел на меня бешеными глазами дикого зверя.

– Что ты с ней сделал, русский?! – прохрипел он, скручивая куртку на моей груди так, что прочная кожа затрещала. – Ну?! Говори?! – он перешел на шведский.

– Убери нож, – спокойно сказал я, не двигаясь с места и не пытаясь освободиться. – Тогда поговорим.

– Я зарежу тебя! – выдохнул он, тряхнув меня, как пойманного зверька.

– Убери нож, – повторил я. – Третий раз я просить не буду, и тебе действительно придется меня убить – или я убью тебя. Ну?

Бешеные глаза смотрели мне в лицо. Потом послышался тихий выдох – и нож с коленом отодвинулись. Чуть позже разжались пальцы на моей куртке.

Я расправил ее.

– Меня ждет девушка, – пояснил я. – А если тебе нравится Юлия, то скажи ей об этом. И поскорее. Ей нужен не начальник охраны, а парень, который сможет заменить Борислава… хотя бы отчасти. А теперь покажи мне, где можно лечь спать. Я очень устал – и хочу выйти рано, чтобы не встречаться с нею.

Молча, словно окаменев, Кнут провел меня на следующий ярус, в маленькую, но теплую комнатку, где все было приготовлено для сна и горел факел. Я начал снимать снаряжение, а швед все еще стоял у входа.

– Прости, я потерял голову, – вдруг сказал он. – Я люблю ее. Полюбил сразу, как только увидел, как только мы пришли сюда.

– Ничего, – отозвался я вежливо, но равнодушно. Мне вдруг стало пусто-пусто, потянуло то ли в сон, то ли в обморок. – Если можно, пусть меня разбудят, когда начнет светать.

– Хорошо, – сказал Кнут. Швед был умный парень – сразу вышел и прикрыл за собой дверь.

Я лег ничком. И обхватил голову руками, проваливаясь в какой-то бездонный колодец…

Ты у меня одна,

Словно в ночи луна,

Словно в году весна,

Словно в степи сосна.